своимъ велѣлъ говорить, чтобъ они ево не покинули. А болши того онъ съ Ѳедкою ни о чемъ не розговаривалъ и умышленья никоторого про побѣгъ и про иное ни про что не вѣдалъ. А после того онъ у Ѳедки не бывалъ, и ни отъ ково къ нему ни съ чѣмъ не приказывалъ, и онъ, Ѳедка, съ нимъ них кому ничего не приказывалъ. А сьѣхалъ онъ, Богданъ, съ Москвы до Рождества Христова за два дни и свезъ съ собою съ Москвы Ѳедкину сестру, а Васильеву жену Болотникова Оѳимью въ Ярославль. И въ Ярославле свѣдали онѣ про Василья Болотникова, что онъ въ Осташкове, И онъ Васильеву жену по еѣ челобитью и по свойству отвезъ въ Осташковъ. И въ Осташкове онѣ Василья не заѣхали, а Василей до нихъ уѣхалъ въ Великій Новгородъ. А пріезжалъ Василей въ Осташковъ изъ Новагорода и жилъ до ихъ пріѣзду лѣто все, и онѣ потому и поѣхали въ Осташковъ, чаяли ево заѣхать въ Осташкове. И жилъ онъ, Богданъ, съ Ѳедкиною сестрою и по ся мѣсга въ Осташкове, а въ Новгородъ ѣхать не хотѣли, ожидали къ себѣ Василья въ Осташковъ, а изъ Новагорода торговые всякіе люди съ товары ѣздять безпрестанно въ Осташковъ и въ Торжекъ и во Тверь и во Ржеву и въ Старицу и въ Погорѣлое и въ Ярославль, й ис тѣхъ городовъ въ Великій Новгородъ всякіе торговые люди съ товары ѣздятъ же. А животовъ онъ съ Ѳедкиною сестрою, а съ Васильевою женою, везъ ничего, толко было на ней одно платьишко, что ей далъ Кузма Мининъ въ тѣ поры, какъ она вышла съ Москвы; и то платьишко у нихъ ограбили на дороге подъ Тверью, какъ онѣ ѣхали въ Осташковъ. А другую Ѳедкину сестру Ондронова свезъ съ Москвы Ивановъ человѣкъ Шереметева, а имяни не вѣдаетъ; и онъ еѣ покинулъ въ Ярославле. А какъ Ѳедкины сестры Ондроновы и онъ были въ Ярославле, и онѣ къ Ѳедке отослали пять рублевъ денегъ, да они - жъ послали къ Елисѣю золото, а велѣли продать, а денги велѣли отсылать къ Ѳедке-жъ. А носить денги къ Ѳедке велѣлъ онъ татарину и къ Елисѣю о томъ писалъ и на поѣзде приказывалъ, что онъ денги къ Ѳедке посылалъ съ татариномъ. И той татаринъ ходилъ къ Ѳедке и денги носилъ по его повелѣнью; въ томъ онъ передъ государемъ виноватъ.

не

А про грамотку Богданъ сказалъ. Которую выняли у Елисѣйка, что онъ къ Елисѣйку писалъ о Ѳедке, чтобъ ево не покинулъ, а отъ Елисѣйка къ нему грамотки не бывало. А Гришу Ѳонарника онъ знаетъ болши году, а позналъ ево въ Ярославле, и грамотокъ отъ Ѳедки онъ у нево не имывалъ, и къ Ѳедке онъ съ нимъ грамотокъ не посылывалъ и словомъ ничево не приказывалъ, и его нигде не видалъ, и умышленья Ѳедкина про побѣгъ и про иное ни про что не вѣдалъ.

не

Ѳедкинъ сидѣлецъ Ондронова Пятуня Михайловъ въ сыску Ѳедки Ондронова въ побѣге ни въ чемъ не объявился, и нихто ничего говорилъ, а присланъ изъ Осташкова з Богданомъ Исаковымъ вмѣсте. И ныне про Ѳедкино провсякое умышленье и про побѣгъ и про ссылку и про Ѳедкиныхъ совѣтниковъ роспрашиванъ. А въ роспросе сказалъ,

что

онъ сидѣлъ на Москвѣ въ осаде и изъ Москвы вышелъ до Московского взятья, и въ Розряде про всякіе вѣсти роспрашиванъ и данъ на поруку, а ручалъ ево князь Дмитрей Мастрюковичъ Черкаской. И съ Москвы онъ сьѣхалъ въ Ярославль и былъ въ Ярославле. И какъ пріѣхали въ Ярославль Ѳедкины сестры Ондронова, и онъ сьѣхалъ въ Осташковъ съ Ѳедкиною сестрою, а Васильевою женою Болотникова, потому-что ево на Москвѣ въ осаде поила И кормила. А привезли въ Ярославль Ѳедкиныхъ сестръ: болшую сестру Оксинью привезъ Ивановъ человѣкъ Шереметева Матвѣй, а Оѳимью Васильеву жену Болотникова Богданъ Исаковъ. А про животы Ѳедкины не вѣдаетъ, ихнихъ животовъ не видалъ. А Москву взяли бояре и Ѳедку отдали за пристава безъ нево; и какъ Ѳедка побежалъ, и онъ того не вѣдаетъ, и на Москвѣ въ тѣ поры не былъ, и къ Ѳедке самъ не прихаживалъ И ничево не приказывалъ и не присылывалъ, про умышленье ево и про побѣгъ не вѣдаетъ. Да и радѣть ему о Ѳедке не мочно, потому-что ево Ѳедка не любилъ и до конца разорилъ, и животами его завладѣлъ, и хотѣлъ ево въ осаде убить до

смерти.

И

И

И спрашивали противъ роспросныхъ речей Гришки Ѳонарника Ѳедку Ондронова: Гришку онъ Ѳонарника въ Ярославль и на Кострому или въ иной которой городъ или на Москвѣ посылалъ лы и х кому имянемъ и для чего посылалъ, и х кому съ нимъ грамотки посылалъ, Гришку Ѳонарника коимъ обычаемъ посылалъ онъ въ Ярославль, — самъ ли Гришка къ нему для грамотокъ приходилъ, или онъ, Ѳедка, по него посылалъ, И кого посылалъ И ково послалъ, И чего онъ, Ѳедка, Гришке велѣлъ въ Ярославле и на Костромѣ или въ иномъ которомъ городе просить, денегъ ли, или иные какіе рухляди, и у ково велѣлъ просить, и кому было ему тѣ денги давати и отъ чего давать, про то-бъ онъ про все сказалъ въ правду.

И Федка Ондроновъ въ роспросе сказалъ. Гришку онъ, Ѳедка, знаетъ, потому-что ко князю Ѳедору Волконскому приходилъ часто; а въ Ярославль для поѣздки нарокомъ по него не посылывалъ, а сказался ему Гришка самъ, и онъ съ нимъ грамотки посылалъ къ сестрамъ своимъ да къ Богдану Исакову да къ Марку Поздѣеву. Да словомъ приказывалъ къ торговымъ людемъ, къ Григорью да къ Богдану Морозову и къ инымъ торговымъ людемъ, которые у него пивали да едали, Морозовы у него живали и торговали, а приказывалъ къ нимъ, чтобъ къ нему прислали денегъ и з голоду не уморили, а давати было ему тѣ денги за старой долгъ князю Ѳедору Волконскому, а иное самому ѣсть. А къ Марку Поздѣеву писалъ онъ о денгахъ, потому-что онъ Марку бывалъ другъ; какъ Марку было у Шуйскихъ добро, и онъ ему, Ѳедке, дружилъ; а после Шуйскихъ хотѣли его, Марка, въ рухляди пытать, и онъ его отнялъ, а въ дороговь далъ ему, Марку, вдругъ запасу тритцать чети, и онъ къ нему о денгахъ писалъ, надѣясь, чаелъ къ нему денегъ пришлетъ.

И Федка Ондроновъ допрашиванъ: какъ Москву бояре взяли, а Марко былъ у сыску въ государеве казнѣ, и онъ, Ѳедка, отъ себя въ тѣ поры что давалъ ли или до того что давалъ лы, и будетъ что далъ, и онъ бы сказалъ въ правду, о чемъ съ нимъ думывалъ лы или что съ нимъ къ кому приказывалъ лы.

И Федка Ондроновъ сказалъ. Какъ Марко про государеву казну ИМИ сыскивалъ, и онъ ему отъ себя ничего не давывалъ, а на ево дворѣ всякую рухледь переписывалъ Марко же, и онъ Марку сказалъ на подворье на полке серги Яхонтъ лазоревъ На золоте рублевъ въ пятнатцать, да два персня золоты-жъ, одинъ съ олмазомъ, а другой Яхонтъ червчать, рублевъ по пяти или по шти. А взялъ лы тотъ Марко или не взялъ, того не вѣдаетъ; и ничего съ нимъ не думывалъ и них кому ничего съ нимъ не посылывалъ. А напередъ того, до Московского разоренья, у государевы у продажные казны былъ Марко, а хто съ нимъ дворянъ былъ, того не упомнитъ, а было все у Марка на рукахъ за его печатью; и къ нему, къ Ѳедке, былъ онъ въ тѣ поры дружень и онъ чаетъ, что Марко въ тѣ поры изъ рухляди ималъ, потому-что онъ съ Москвы уѣхалъ, а отчету въ казнѣ не далъ, а подлинно не вѣдаетъ. А онъ ему ничего не давывалъ И къ иному них кому з Гришкою Ѳонарниковымъ въ Ярославль и на Кострому и въ иные городы, опричь тѣхъ людей, на ково теперь досказывалъ, не писывалъ и словомъ не приказывалъ и на Москвѣ ни х кому его, Гришки, не посылывалъ.

Да апрѣля въ 17 день Ѳедка же Ондроновъ приказалъ къ бояромъ съ приставомъ съ Иваномъ съ Урусовымъ: въ нынешнемъ же во 121 году въ великой постъ на третьей недѣле посылалъ онъ грамотку въ Ярославль къ дьяку къ Марку Поздѣеву съ сыномъ боярскимъ съ коширениномъ в Григорьемъ Волоховымъ, а писано къ нему въ грамотке объ немъ, чтобъ Марко для ево, Ѳедки, Григорья Волохова ссудилъ; а Григорей де Волоховъ поѣхалъ на Вологду денегъ збирати; а Григорья де Волохова онъ до тѣхъ мѣстъ, покамѣста онъ у князя Ѳедора Волконского не сидѣлъ, не зналъ, а какъ де онъ у князя Ѳедора сидѣлъ, и пришелъ де къ нему, Ѳедке, въ подклѣть тотъ Григорей и сталь тужить, что посылаютъ его на Вологду, а онъ бѣденъ, ѣсти нѣчего; и онъ де ему далъ грамотку къ Марку Поздѣеву для ево бѣдности, чтобъ ему далъ денегъ, а князь Ѳедоръ того не вѣдалъ.

И маія въ 7 день по государеву цереву и великого князя Михайла Ѳедоровича всеа Русій указу дьяка Марка Поздѣева допрашивали, поставя з Гришкою Ѳонарниковымъ съ очи на очи, бояринъ Василей Петровичъ Морозовъ да дьякъ Петръ Третьяковъ: Гришку Ѳонарника онъ, Марко, знаетъ ли, и сколь давно его знаетъ, и на Кострому къ нему тотъ Гришка приходилъ лы и для чего приходилъ, и отъ кого къ нему тотъ Гришка грамотку принесъ, и имянно ему, Марку, отъ Ѳедки Ондронова грамотку принесъ ли, и о чемъ къ нему Ѳедка писалъ, и после того отъ Ѳедки же Ондронова на третьей недѣле вели

кого поста къ нему, Марку, коширенинъ сынъ боярской Григорей Волоховъ грамотку приваживалъ лы, и о чемъ къ нему Ѳедка писалъ, и какъ Москву бояре и воеводы взяли, и Ѳедка ему, Марку, приказывалъ ли на своемъ дворѣ на полке взять серги яхонты да два перстня золоты, одинъ съ алмазомъ, а другой яхонтъ червчать, и сколь онъ давно друженъ Ѳедке Ондронову, и запасъ онъ у Ѳедки имывалъ ли, и Ѳедка ему въ чемъ дружбу дѣлывалъ, про то-бъ онъ, Марко, про все сказалъ въ правду.

И Марко Поздѣевъ сказалъ. Гришку онъ Ѳонарниқа знаетъ по Григорье Клобукове, сказывалъ ему про него Григорей, что онъ, Гришка, ево въ Розстригинъ приходъ отъ смерти отнялъ и звалъ ево отцомъ, а къ нему, къ Марку, Григорей Клобуковъ былъ добръ же; и онъ Гришку по тому знаетъ. А на Костромѣ Гришка Ѳонарникъ у него, у Марка, на подворье былъ и денегъ просилъ для бѣдности себѣ, чтобъ онъ ему, Гришке, далъ, помня къ себѣ Григорьеву дружбу Клобукова, полтину денегъ для его нынѣшніе бѣдности, и онъ де ему денегъ не даль. А отъ Ѳедки Ондронова онъ, Гришка, ему ничего не говаривалъ и грамотки не принашивалъ и денегъ у него на Ѳедку Ондронова не прашивалъ. И коширенинъ Григорей Волоховъ отъ Ѳедки Ондронова къ нему грамотки не приваживалъ же и Григорья онъ не знаетъ. А Ѳедку Ондронова знаетъ, какъ Ѳедка Ондроновъ былъ въ мужикахъ, а онъ, Марко, сидѣлъ въ Посолскомъ приказе, и онъ у него пивалъ и едалъ; а запасу у него николи не имывалъ. А какъ Ѳедке при Литвѣ было добро, и онъ съ нимъ, съ Федкою, не друживался и на подворье у него не бывалъ. А что Ѳедка на него сказываетъ, что Ѳедка многую дружбу чинилъ, и нѣчто будетъ онъ ему дружилъ заочно, a онъ ему ни о чемъ не говаривалъ. А какъ Москву бояре взяли, и онъ, Марко, виделъ Ѳедку на каменомъ мосту, какъ его выслали изъ города, а ничего онъ съ нимъ не говаривалъ, и Ѳедка ему ничего не приказывалъ, и серегъ онъ и перстней на ево дворѣ не имывалъ, а поимали на Ѳедкине дворѣ все атаманы и казаки княжъ Дмитреева полку Тимоѳћевича Сергѣй Карамышевъ съ товарыщи, а княжъ Дмитреева полку Михайловича Богданъ Поповъ съ товарыщи. А онъ былъ съ Кузмою Мининымъ и казаки имъ ничего имать не давали. А хотя-бъ онъ что въ тѣ поры и взялъ, и въ томъ бы онъ не заперся.

А Гришка Ѳонарникъ съ Маркомъ съ Поздѣевымъ съ очи на очи сказалъ. Взялъ онъ грамотку у Ѳедки Ондронова со княжъ Ѳедорова вѣдома Волконского и тоѣ грамотку Марку отдалъ на Костромѣ на ево дворѣ, а выходилъ къ нему Марко самъ на крылцо и тоѣ грамотку Ѳедкину у него самъ взялъ, а за нимъ выходилъ человѣкъ ево молодъ, имени ему не вѣдаетъ, а въ рожей узнаетъ. И Марко ево въ тѣ поры отослалъ И виномъ и медомъ ево потчивалъ и онъ въ тѣ поры не

пилъ.

И Гришка про то допрашиванъ накрепко, не затѣялъ-ль онъ того на Марка; про то-бъ онъ сказалъ правду, а не клепалъ.

И Гришка говорилъ. Никакъ онъ того на Марка не затѣялъ; Ѳедкину грамотку взялъ у него Марко самъ и велѣлъ ему себя ждать въ Ярославле и денегъ къ Ѳедке послать хотѣлъ. А что ныне Марко запираетца, и онъ ту надъ нимъ кровь хочетъ пролить невинно; а онъ ево никакъ не клеплетъ.

1

И Марко Поздѣевъ съ очей на очи в Гришкою говорилъ прежніе свои рѣчи, что онъ отъ Ѳетки Ондронова грамотки у Гришки не имывалъ и о денгахъ ему Гришка отъ Ѳетки не говаривалъ.

А Ѳедка Ондроновъ въ роспросе съ Маркомъ съ очи на очи сказалъ, что онъ з Гришкою Ѳонарникомъ грамотку къ Марку посылалъ, бити челомъ о денгахъ, чтобъ къ нему для бѣдности, помня прежнюю дружбу, прислалъ денегъ, а Маркова дружба за нимъ и его за Маркомъ есть многая и знаютца давно, и запасомъ его при царѣ Василье и виномъ ссужалъ. А какъ Литва была на Москвѣ, и на него бывалъ многой Гасевскому, и онъ его берегъ. А про серги и про перстни онъ Марку говорилъ на каменомъ мосту, какъ Москву взяли, а онъ еще былъ прость. А после того онъ, Ѳедка, жилъ у Кузмы на своемъ дворѣ, а того не вѣдаетъ, взялъ ли Марко серги и перстни, или

не взялъ.

}

наносъ

И Марко съ очи на очи съ Федкою говорилъ. Дружба съ нимъ бывала и пивали съ нимъ и едали, и вино и хлѣбъ онъ у него имывалъ, а про серги и про перст(н)и хотя будетъ ему Ѳедка и говорилъ, и нѣчто будетъ онъ того не дослышелъ, а на дворѣ на его ничего

не имывалъ.

И маія въ 16 день съ Маркомъ съ Поздѣевымъ у пытки съ очи на очи роспрашиванъ Гришка Ѳонарникъ про грамотку, что онъ носилъ отъ Ѳедки Ондронова Марку Поздѣеву, подлинно-ль отдалъ, или тою грамоткою онъ Марка поклепалъ, и хто ему тоѣ грамотку у Ѳедки имать велѣлъ, и къ иному онъ х кому грамотки отъ Ѳедки носилъ, или что къ нему отъ кого принесъ, и онъ бы про то сказалъ правду. И Гришка Ѳонарникъ съ Маркомъ Поздѣевымъ съ очи на очи сказалъ, что онъ подлинно Марку Поздѣеву отъ Ѳедки Ондронова. грамотку принесъ и отдалъ ему самому на Костромѣ на его дворѣ на крылцѣ. И будетъ Марко скажетъ по государеву крестному целованью, какъ ныне государю крестъ целовалъ, что онъ у него грамотки не имывалъ, и та ево невинная кровь прольетца отъ него и въ томъ ево Богъ судитъ, а онъ Марка тою грамоткою никакъ не поклепалъ. А въ томъ онъ передъ государемъ виноватъ, что грамотки ималъ у Ѳедки, послушавъ князя Ѳедора Волконского, а послалъ ево съ тѣми грамотки князь Ѳедоръ и писалъ Ѳедка тѣ грамотки съ княжъ Ѳедорова вѣдома и бумагу и чернила давалъ ему князь Ѳедоръ, а денегъ ему Марко на Костромѣ не давывалъ, а хотѣлъ дать въ Ярославле. И тѣ-бъ ему Марко денги пятдесять рублевъ по Ѳедкине грамотке далъ и ему было тѣ денги принести на княжъ Ѳедоровъ же дворъ и отдать Ѳедке, а Ѳедке было тѣ денги отдать князю Ѳедору Волконскому; а иного онъ