ПѣТОПИСЬ Жителямъ осталось защищать грудью свой городь и свободу; чалась ужасная борьба, стрѣлы омрачили воздухъ, конья трещали и ломались; но отчаянное сопротивленіе уступило силѣ, и къ вечеру Татары овладѣли городскою оградою. Дружина храбраго боярина Димитрія принуждена была отступить къ Десятинной церкви, которую она ночью укрѣпила высокимъ заборомъ. Здѣсь воины и граждане, искавшіе спасенія съ своимъ драгоцѣннѣіішимъ имуществомъ, скидали дня и всѣхъ ужасовъ кроваваго боя. Это была уже самая слабая защита города; но никто не думалъ о переговорахъ: и воины и граждане рѣшились великодушно умереть за вѣру и отечество, Димитрій, исходя кровію отъ ранъ, еще вымышлялъ способы доa не умолять лютаго рогою цѣною уступить совершенную побѣду врагамъ, и своимъ примѣромъ воодушевлялъ соотечественниковъ. Наконецъ настало Татарина о пощадѣ. 6-е Декабря (1240 г.); Монголы, отдохнувъ на развалинахъ городской стѣны, возобновили сражене и разрушили бренную и послѣднюю ограду Русскихъ ; остервененіе Кіевлянъ не могло уже удержать многочисленныхъ враговъ; которые, уставъ путь своими трупами, достигли до храма Богоматери. Здѣсь схватили Димитрія и привели къ Батыю. Страшный предводитель Монголовъ, удивляясь необыкновенной храбрости болярина Русскаго, даровалъ ему жизнь. Уже Татарамъ никто болѣе не сопротивлялся ; пѣсколько дней яростно истребляли они участь имѣла и Печерская обитель ; надѣялось защититься въ стѣнахъ сего монастыря и мужественно оборонялось, но все было тщетно. Монголы, сокрушивъ таранами множество народа Кіевскаго такую же стѣны монастыря, умертвили большую часть людей, иныхъ въ плѣнъ взяли; осквернили святилище Богородицы, похитили всѣ сокровища, сняли златокованный крестъ съ главнаго купола, а самую церковь разломали до оконъ, истребили до основанія кельи и граду монастырскую. Въ Кіевскомъ Синопсисѣ ( стр. 87) сказано, что первобытное строеніе Лавры красотою и величіемъ превосходило новѣшее. Великогѣный храмъ Десятинный, выключая южнаго придѣла, разрушень; куполь Софійскаго храма повреждень; варвары искали сокровищъ не только въ кладовыхъ, но и нахъ церквей; самые гробы Князей не были пощажены ; только надгробный памятникъ Ярославовъ. Пѣсколько монаховь Нечерской обители, спасшихся оть меча Татарь, жили въ лѣсахъ, ископавъ себѣ уединенныя пещеры. Изъ привязанности къ свято BCe огнемъ и мечемъ; въ стѣ остался и свободу, -опья треца т.гѣ, и къ храбрат ишной пере Здѣсь вона - шимъ ин. Это бым.гъ о неУ мере пощаль обы 10СВОИТЬ ас1а10 ъ го му мѣсту тайно, по унылому и протяжному звону колокола, раздававшемуся иногда по ночамъ, собирались отшельники на службу Боківъ одинъ малый придѣтъ церковный, который уцѣлѣтъ среди всеобщаго разрушенія. Весь городъ превратился въ одну огромную кучу развалин и древній Кіевъ исчезъ ; сія знаменитая мать градовъ Русскихъ въ XIV и XV вѣкѣ представляла бѣдную де ре §. 35. Михаилъ, Князь Кіевскій, долго бѣгавъ отъ Татаръ изъ земли вь землю, ограбленный Нѣмцами близь Среды (Пеймаркъ въ Силезіи), возвратился въ Кіевъ и жили на островѣ противу развалинъ сей древней столицы (1945 г.), которую Батый отдалъ Ярославу II Всеволодовичу, Князю Суздальскому, а Михаилъ удалился въ Черниговъ и вскорѣ быль зверски убить въ Татарскомъ станѣ. Разоренный до основанія, Кіевъ почти десять лѣть былъ безъ жителей, и только по вре менамъ осмѣливались люди навѣдываться въ опустошенное мѣсто. Между тѣмъ Литовцы и Татары безпрестанно грабили область Кіевскую. Среди пожарицъ, около 1249 г., стали появляться бѣдныя хижины, и робкіе жители, для защиты отъ всегдашнихъ набѣговъ Татарь, срубили на Старомъ Кісвѣ деревянный острогъ, а на Подоль огородились палисадникомъ. Чиновники Батыевы управляли городомъ. §. 36. Митрополиты Кириллъ III (1250 г.), и потомъ Максимъ принуждены (1299 г.) были оставить Кіевъ и удалиться во Владиміръ на Клязмѣ; также Кіевскій Вельможа, Родіонъ Несторовичь (предокъ Квашиныхъ), вызванный Іоанномъ Калитою, перешелъ къ нему и увелъ съ собою 1700 Дѣтей Болярскихъ. Самые Князья Галицкіе, носившіе титулъ Кіевскихъ, не заботились болѣе о семъ городѣ. §. 37. Спустя 80 лѣтъ, послѣ разоренія Батыева, бѣднымъ Кісвомъ овладѣлъ Князь Литовскій Гедиминъ и изгналъ Татаръ, 1320 г. На мѣсто господствовавшаго тамъ Русскаго Князя Станислава, оставилъ Намѣстника, племянника своего Миндова Гольшанскаго и ВВСЛЪ въ 1321 г. Католическаго Епископа Гейнрила (Нарущевичь. Истор. Пар. Польск. 1786 г. Т. VII. 43.). Такъ повѣствуетъ Стрыйковскій; но по Новгородской Лѣтописи Попа Іоанна (Полн, Собр. Русск. Лѣтоп. 1841. Т. III. стр. 76 ) еще и въ 1331 г. господствовалъ надъ Кіевомъ Русскій Князь, по имени Ѳеодоръ, съ Ханскими Баскаками; а Грекороссійскіе Митрополиты жили въ Вольнік. первобытныхъ народахъ, населявшихъ оное. Преподобный Іссторъ начинаетъ Лѣтопись свою Космографіею, говорить о раздѣленіи земли между Ноевыми сыновьями и доходить до Вавилонскаго столпотворенія, которое, однако жъ, скоро оставляетъ, поспѣшая ко вступленію въ исторію своего отечества. Тутъ доставляетъ онъ очень полезныя и совершенно новыя извѣстія о многихъ народахъ, обитавшихъ тогда въ Россіи, прежде нежели соединились они подъ одну державу; означаетъ ихъ земли, отличая точно Славянскія племена отъ Финскихъ. Также исчисляетъ смежные и отдаленные Европейскіе народы, какъ тогда извѣстны они были въ КіевЬ. О переходахъ Славянъ въ древнихъ временахъ говоритъ много такого, чего пѣтъ ни въ одномъ Визанійскомъ историкѣ. Послѣ этого приступаетъ къ своей Исторіи. Пачало своего государства взялъ опъ очевидно пзъ невѣрнаго преданія: образъ происхождемія онаго, по его изложенію, имѣетъ въ себѣ нѣчто очень естественное; по все его лѣтосчисленіе, почти до самаго Владиміра I, невѣрно или слишкомъ сомнительно. Начало Несторовой Лѣтописи совершенно сходно съ сочиненіями! Зьнара, Кедрина или другихъ Византійцевъ, у которыхъ они заимствовали. Песторъ также ссыластся (Лаврент. стр. 6, Софійск. 8, Никоновск. 10, Кенигсб. 12 и пр.), на Георгія ; «глаголеть бо Георгии. въ Лѣтописаньи.» И Г. Строевъ (въ N. 11, Сѣвери. Архива и Труд. и Лѣтопис. Общес. Ист. и Др. Росс. Ч. IV, кн. I), извѣстилъ о древнемъ переводѣ сего Георгія Амартола или Гамартола, т. с., грмного, (аџартолоҫ, peccator, грѣшникъ). Сходство между Лѣтописью Георгія Грѣшнаго и начальными листами нашего Нестора совершенное ; ночему ГраФъ Румянцевъ предполагалъ поручить ученому Г. Газе, издателю Льва Діакона, изданіе и сего Византійца. Посему, кажется, начало такъ называемой Песторовой Лѣтописи (отъ царствованія Михаила до XI вѣка) составлено было почти собственными словами Византійцевъ. Первый подлинникъ или образецъ сего изложенія, безъ сомиѣнія, дошель до насъ изъ Болгаріи, той самой страны, откуда Россія получила и первые переводы Правилъ Св. Отецъ и Св. Писаніе. Къ сему образцу Преподоб. Песторъ и продолжатели его присовокупили нѣкоторыя извѣстія, сохраненныя по преданію, равномірно свѣдѣнія о внутреннемъ положеніи Россіи. Въ слѣдствіе сего общаго начала переписчики въ разныхъ мѣстахъ Россіи дополняли сін изложенія современными извѣстіями. Ходъ сей былъ самый естественный и полезный для сохраненія событій и происшествій,. къ отечественной Исторін принадлежащихъ ( Обозрѣніе Кормч. Книги. Розенкампа, М. 1829. прим. 1 — 3), Слогъ повѣствованія Нестора не похожъ на Византійскій, но на библейскій : отъ заставляетъ дѣйствующія лица говорить самихъ, точню, какъ въ историческихъ книгахъ Ветлаго Завѣта. Часто кстати и не кстати приводить изреченія изъ Библіи и дѣлаетъ набойныя размышенія. Языкъ въ сеіі Лѣтописи Церковный или Древле - Славянскій, съ соблюденіемъ всѣхъ правилъ Славянской Граматики ( сравн. Лаврентьевскую Лѣтопись), по отзывающійся сплѣнымъ вліяніемъ слога народнаго, т. е., языка Велико-Русскаго, что произошло, вѣроятно, отъ переписчиковъ (Шевыревъ).. Еще и до сихъ поръ не отысканъ оригиналъ Лѣтописи, который, вѣроятно, уже и не существусть болѣе; мы имѣемъ только копіи, или списки. Очевидно, что они, при всѣхъ разностяхъ, проистекають изъ одного источника, т. с., изъ подлинной лѣтописи, изъ оригинала. Разнословія происходятъ отъ переписчиковъ. На почтеннаго Нестора бросались всѣ; начали перемѣнять его слогъ, выкидывать слова, прибавлять, сокращать, вводить свое, толковать ; простоту изуродовали многословіемъ, повѣствованія завалили разсужденіями. Будущему времени предоставлено собрать всѣ списки его лѣтопи– . си и сдѣлать изъ нихъ одну сводную, а ученой критикѣ отыскать истинный текстъ оной, дабы избавить читателя отъ обмановъ. Подобныхъ списковъ находится въ нашемъ отечествѣ довольнос число; но лучшіе, по словамъ Карамзина, суть два древнѣйшіе : Лаврентіевскій и Троицкій; ихъ называютъ Греческимъ словомъ харатейными, т. с., писанными на пергаменѣ. — Не смотря на 50 найденныхъ въ Россіи разныхъ списковъ, содержащихъ въ себѣ собственно Временникъ Несторовъ, сочинитель онаго во многихъ цазванъ въ началѣ только черноризцемъ Ѳеодосієва Печерскаго монастыря, а въ одномъ (Волынскомъ, принадлежавшемъ Хлѣбникову) въ заглавіи поставлено имя Нестора. Почему пѣкоторые и сомнѣвались. Но что Несторъ, зайявъ начало отъ Византјицевъ, переведензныхъ въ Болгарін, былъ дѣйствительно сочинителемъ первой Рус«ской Лѣтописи, то ҹы, кромѣ общаго мнѣнія, укорененнаго вѣками, имѣемъ доказательство отъ начала XIII вѣка. Смотр. рукописные Цатерики, тѣ Поликарпъ, монахъ Печерскаго монастыря, извѣстный от 1215 до 1226 г., заключасть житіе св. Агапита сими словами: «якоже блажейный Нестеръ въ Лѣтописцѣ написа.» (Карамз. Т.И. прим. 132. — Кубарева о Патерикѣ. Жури. Мин. Парод. Просв. Окт. 1838). Во время Поликарпа, жившаго послѣ Преп. Нестора спустя сто лѣтъ въ одномъ и томъ же монастырѣ, преданіе о Несторѣ должно быть еще очень свѣжимъ и вѣроятно, что Поликарпъ пользовался его подлинною Лѣтописью. хо Хотя и много было изданій Несторовой Лѣтописи по различнымъ спискамъ, но какъ издатели не имѣли понятія о критикѣ исторической, то всѣ эти изданія были безуспѣшны ; лучшее до сихъ поръ изданіе Нестора есть Шлецера, на Нѣмецкомъ языкѣ, подъ названіемъ; Nestor, Russische Annalen in ihrer Slavonischen Grundsprache, verglichen, übersetzt und erklärt von August Ludwig Schlözer 5 Theile in 8, Göttingen 1802 — 1809; очень рошій переводъ сдѣлалъ Языковъ: Несторъ. Русскія Лѣтописи на древле Славенскомъ языкѣ, сличенныя, переведенныя и объясненныя Августомъ Шлецеромъ, перевелъ Д. Языковъ. Спб. 3 части in 8-vo. 1809—1819. Съ появленіемъ этого свода начался у насъ новый періодъ критики исторической. До 1846 г. въ АрхеограФическую Коммиссію поступило 168 списковъ Лѣтописей, изъ коихъ Временникъ Нестора оказался въ 53; оный древнѣйшій (Лаврентіевскіії) сличенъ и изданъ въ первомъ томѣ Полнаго Собранія Русскихъ Лѣтописей. Спб. 1846 года. Примѣчаніе. Павелъ Строевъ, одинъ изъ первыхъ знатоковъ Русскихъ древностей, не вѣрить, чтобы Лѣтопись Несторова существовала. Вотъ словаего: «§. 5. Много писано (въ новѣйшее время) о Несторѣ, монахѣ Кіевопечерскомъ, Лѣтописателѣ; но критика не довольствустся гипотезами. Да и гдѣ Лѣтопись Несторова? Уже ли въ Сборникахъ позднѣйшихъ вѣковъ, въ коихъ она будто бы образустъ начало (до 1110 или 1116 г.) ? Подобное мнѣніе, доселѣ всеобщее, указываетъ только на отсутствіе критики въ нашей Исторін. Пс болѣе можно сказать о Василіи, Сильвестрѣ и другихъ, будто бы, продолжателяха Пестора. По монаху Пестору конечно принадлежать: житіе Св. Ѳсодосія, и сказаніе о князьяхъ Борисѣ и Глѣбѣ. Исрвое вошло въ Патерикъ, второе встрѣчается въ Сборникахъ. Позднѣйшія поправки слишкомъ явны.» (Жури. Мин. Нар. Прос. Февр. 1834) сго новѣйшими мнѣніями, или Подъ эгидою Каченовскаго съ Несторовой лѣтописи образолучше сказать сомнѣніями, касательно валась школа противниковъ, изъ коихъ знатнѣйшіе : Сенковскій, Перемышлевскій, Сергій Стросвъ подъ именемъ Скроменка и другіе. См. 1834 г. Библіот, для Чтенія. Т. І.—Ученыя Записки Московск. Университета. -Сынъ Отечества No 40, 50, и проч. Многія возра |
