Page images
PDF
EPUB

22

лѣтопись

13

на

къ ве

Жителямъ осталось защищать грудью свой городъ и свободу; чалась ужасная борьба, стрѣлы омрачили воздухъ, копья трещали и ломались; но отчаянное сопротивленіе уступило силѣ, и черу Татары овладѣли городскою оградою. Дружина храбраго болярина Димитрія принуждена была отступить къ Десятинной церкви, которую она ночью укрѣпила высокимъ заборомъ. Здѣсь воины и граждане, искавшіе спасенія съ своимъ драгоцѣниѣйшимъ имуществомъ, скидали дня и всѣхъ ужасовъ кроваваго боя. Это была уже самая слабая защита города; но никто не думалъ о переговорахъ: и воины и граждане рѣшились великодушно умереть за вѣру и отечество, а не умолять лютаго Татарина о пощадѣ. Димитрій, исходя кровію отъ ранъ, еще вымышлялъ способы дорогою цѣною уступить совершенную побѣду врагамъ, и своимъ примѣромъ воодушевлялъ соотечественниковъ. Наконецъ настало 6-е декабря (1240 г.); Монголы, отдохнувъ на развалинахъ городской стѣны, возобновили сражение и разрушили бренную и послѣднюю ограду Русскихъ; остервененіе Кіевлянъ не могло уже удержать многочисленныхъ враговъ; которые, устлавъ путь своими трупами, достигли до храма Богоматери. Здѣсь схватили Димитрія и привели къ Батыю. Страшный предводитель Монголовъ, удивляясь необыкновенной храбрости болярина Русскаго, даровалъ ему жизнь. Уже Татарамъ никто болѣе не сопротивлялся; пѣсколько дней яростно истребляли они участь имѣла и Печерская обитель; надѣялось защититься въ стѣнахъ сего монастыря и мужественно оборонялось, но все было тщетно. Монголы, сокрушивъ таранами множество народа Кіевскаго такую же стѣны монастыря, умертвили большую часть людей, пныхъ въ плѣнъ взяли; осквернили святилище Богородицы, похитили всѣ сокровисняли златокованный крестъ съ главнаго церковь разломали до оконъ, истребили до основанія кельи граду монастырскую. Въ Кіевскомъ Синопсисѣ (стр. 87) сказано, что первобытное строеніе Лавры красотою и величіемъ прекупола, а самую восходило новѣйшее. Великолѣнный храмъ Десятинный, южнаго придѣла, разрушенъ; куполь Софійскаго храма повреждень; варвары искали сокровищъ не только въ кладовыхъ, по нахъ церквей; самые гробы Князей не были пощажены ; остался только надгробный памятникъ Ярославовъ. Пѣсколько монаховъ Нечерской обители, сцасшихся отъ меча Татаръ, ископавъ себѣ уединенныя пещеры. Изъ привязанности къ святожили въ лѣсахъ,

ща,

все

огнемъ и мечемъ;

[ocr errors]

0

выключая

31 въ стѣ

му мѣсту тайно, по унылому и протяжному звону колокола, раздававшемуся иногда по ночамъ, собирались отшельники на службу Божію въ одинъ малый придѣлъ церковный, который уцѣлѣлъ среди всеобщаго разрушенія. Весь городъ превратился въ одну огромную кучу развалить и древній Кіевъ исчезь; сія знаменитая мать градовъ Русскихъ въ XIV и XV вѣкѣ представляла бѣдную де

ревню.

§. 35. Михаилъ, Князь Кіевскій, долго бѣгавъ отъ Татаръ изъ земли въ землю, ограбленный Нѣмцами близь Среды (Неймаркъ въ Силезіи), возвратился въ Кіевъ и жиль, на островѣ противу развалинъ сей древней столицы (1245 г.), которую Батый отдалъ Ярославу II Всеволодовичу, Килзю Суздальскому, а Михаилъ удалился въ Черниговъ и вскорѣ быль звѣрски убить въ Татарскомъ станѣ. Разоренный до основанія, Кіевъ почти десять лѣть былъ безъ жителей, и только по временамъ осмѣливались люди навѣдываться въ опустошенное мѣсто. Между тѣмъ Литовцы и Татары безпрестанно грабили область Кіевскую. Среди пожарицъ, около 1249 г., стали появляться бѣдныя хижины, и робкіе жители, для защиты отъ всегдашнихъ набѣговъ Татарь, срубили на Старомъ Кіевѣ деревянный острогъ, а на Подоль огородились палисадникомъ. Чиновники Батыевы управляли

городомъ.

§. 36. Митрополиты Кириллъ I (1250 г.), и потомъ Максимъ принуждены (1299 г.) были оставить Кіевъ и удалиться во Владиміръ на Клязмѣ; также Кіевскій Вельможа, Родіонъ Несторовичь (предокъ Квашиныхъ), вызванный Іоанномъ Калитою, перешелъ къ Самые КияЗІЯ нему и увелъ съ собою 1700 Дѣтей Болярскихъ. Галицкіе, носившіе титулъ Кіевскихъ, не заботились болѣе о семъ городѣ.

[ocr errors]

§. 37. Спустя 80 лѣтъ, послѣ разоренія Батыева, бѣднымъ Кіевомъ овладѣлъ Князь Литовскій Гедиминъ и изгналъ Татаръ, 1320 г. На мѣсто господствовавшаго тамъ Русскаго Князя Станислава, оставилъ Намѣстника, племянника своего Миндова Гольшанскаго и ввель въ 1321 г. Католическаго Епископа Гейнрила (Наруще¬ вичь. Истор. Нар. Польск. 1786 г. Т. VII. 43.). Такъ повѣствуетъ Стрыйковскій; но по Новгородской Лѣтописи Попа Іоанна (Полн. Собр. Русск. Лѣтоп. 1841. Т. III. стр. 76 ) еще и въ 1331 г. господствовалъ надъ Кіевомъ Русскій Князь, по имени Ѳеодоръ, съ Ханскими Баскаками; а Грекороссійскіе Грекороссійскіе Митрополиты жили въ

Вольній.

первобытныхъ народахъ, населявшихъ оное. Преподобный Песторъ начинаетъ Лѣтопись свою Космографією, говорить о раздѣленіи земли между Ноевыми сыновьями и доходить до Вавилонскаго столпотворенія, которое, однако жъ, скоро оставляетъ, носикшая ко вступленію въ исторію своего отечества. Тутъ доставляеть огъ очень полезныя и совершенно новыя извѣстія о многихъ народахъ, обитавшихъ тогда въ Россіи, прежде нежели соединились они подъ одну державу; означаетъ ихъ земли, отличая точно Славянскія племен, отъ Финскихъ. Также исчисляетъ смежные и отдаленные Европейскіе народы, какъ тогда извѣстны они были въ Кіевѣ. О переходахъ Славянъ въ древнихъ временахъ говорить много такого, чего пѣтъ ни въ одномъ Визан" йскомъ историкѣ. Посѣ этого приступаетъ къ своей Исторіи. Начало своего государства взялъ опъ очевидно пзъ невѣрнаго преданія: образъ происхожденія онаго, по его изложенію, имѣетъ въ себѣ нѣчто очень естественное; по все его лѣтосчисленіе, почти до самаго Владиміра 1, невѣрно или слишкомъ сомнительно. Начало Несторової Лѣтописи совершенно сходно съ сочиненіями: Зонара, Кедрина или другихъ Византійцевъ, у которыхъ они заимствовали. Песторъ также ссылается (Лаврент. стр. 6, Софійск. 8, Никоновск. 10, Кенигсб. 12 и пр.), на Георгія ; «глаголеть бо Георгии въ Лѣтописаши.» И Г. Строевъ (въ N. 11, Сѣвери. Архива и Труд. и Лѣтопис. Общес. Ист. и Др. Росс. Ч. IV, кн. I), извѣстилъ о древнемъ переводѣ сего Георгія Амартола или Гамартола, т. с., грѣшнато, (auaptchas, peccator, грѣшпикъ). Сходство между Лѣтописью Георгія Грѣшнаго и начальными листами нашего Нестора совершенное; почему Графъ Румянцевъ предполагал поручить ученому Г. Газе, издателю Ліва Діакона, изданіе и сего Византійца. Посему, кажется, начало такъ называемой Песторової Лѣтописи (отъ царствованія Михаила до XI вѣка) составлено было почти собственными словами Византійцевъ. Первый подлинникъ или образецъ сего изложенія, безъ сомиѣнія, дошель до насъ изъ Болгаріи, той самой страны, откуда Россія получила и первые переводы Правилъ Єв. Отецъ и Св. Писаніе. Къ сему образцу Преподоб. Несторъ и продолжатели его егов присовокупили нѣкоторыя извѣстія, сохраненныя по преданію, равномѣрно свѣдѣнія о внутреннемъ положеніи Россіи. Въ слѣдствіе сего общаго начала переписчики въ разныхъ мѣстахъ Россіи дополняли сін изложенія современными извѣстіями. Ходъ сей былъ самый естественный и полезный для сохраненія событий и происшествій, къ

отечественной Исторін принадлежащихъ (Обозрѣніе Кормч. Книги. Розенкампфа, М. 1829. прим. 1 — 3),

Слогъ повѣствованія Нестора не похожъ на Византійскій, но на библейскій: олъ заставляетъ дѣйствующія лица говорить самихъ, точню, какъ въ историческихъ книгахъ Ветхаго Завѣта. Часто кстати и не кстати приводить изреченія изъ Библіи и дѣласть набожныя размышенія. Языкъ въ сеіі Лѣтописи Церковный или Древле - Славянскій, съ соблюденіемъ всѣхъ правилъ Славянской Грамматики (срави. Лаврентьевскую Лѣтопись), но отзывающійся сильнымъ вліяніемъ слога народнаго, т. е., языка Велико-Русскаго, что произошло, вѣроятно, отъ переписчиковъ (Шевыревь). Еще и до сихъ поръ не отысканъ оригиналъ Лѣтописи, который, вѣроятно, уже и не существуетъ болѣе; мы имѣемъ только копіи, или списки. Очевидно, что они, при всѣхъ разностяхъ, проистекають Лизъ одного источника, т. с., изъ подлинної лѣтописи, изъ оригинала. Разнословія происходятъ отъ переписчиковъ. На почтеннаго Нестора бросались всѣ; начали перемѣнять его слогъ, выкидывать слова, прибавлять, сокращать, вводить свое, толковать; простоту изуродовали многословіемъ, повѣствованія завалили разсужденіями. Будущему времени предоставлено собрать всѣ списки его лѣтопи– . си и сдѣлать изъ нихъ одну сводную, а ученой критикѣ отыскать истинный тексть оной, дабы избавить читателя отъ обмановъ. Подобныхъ списковъ находится въ нашемъ отечествѣ довольное число; но лучшіе, по словамъ Карамзина, суть два древнѣйшіе : Лаврентіевскій и Троицкій; ихъ называютъ Греческимъ словомъ харатейными, т. е., писанными на пергаменѣ. — Не смотря на 50 найденныхъ въ Россіи разныхъ списковъ, содержащихъ въ себѣ собственно Временникъ Несторовъ, сочинитель онаго во многихъ пазванъ въ началѣ только черноризцемъ Ѳеодосієва Печерскаго монастыря, а въ одномъ (Волынскомъ, принадлежавшемъ Хлѣбникову) въ заглавіи поставлено имя Местора. Почему пѣкоторые и сомнѣвались. Но что Несторъ, занявъ начало отъ Византійцевъ, переведенмыхъ въ Болгарін, былъ дѣйствительно сочинителемъ первой Рус«ской Лѣтописи, тӧ мы, кромѣ общаго мнѣнія, укорененнаго вѣками, имѣемъ доказательство отъ начала XIII вѣка. Смотр. рукописные Патерики, дѣ Поликарпъ, монахъ Печерскаго монастыря, извѣстный от 1215 до 1226 г., заключасть житіе св. Агапита ваšti: «якоже блажейный Нестеръ въ Лѣтописцѣ написа.» (Карамз. 4. Н. прим. 132.—Кубарева о Патерикѣ. Жури. Мин. Народ. Просв.

сими сл0

Окт. 1838). Во время Поликарпа, жившаго послѣ Преп. Нестора спустя сто лѣтъ въ одномъ и томъ же монастырѣ, преданіе о Несторѣ должно быть еще очень свѣжимъ и вѣроятно, что Поликарпъ пользовался его подлинною Лѣтописью.

Хотя и много было изданій Несторовой Лѣтописи по различнымъ спискамъ, но какъ издатели не имѣли понятія о критикѣ исторической, то всѣ эти изданія были безуспѣшны; лучшее до сихъ порѣ изданіе Нестора есть Шлецера, на Нѣмецкомъ языкѣ, подъ названіемъ; Nestor, Russische Annalen in ihrer Slavonischen Grundsprache, verglichen, übersetzt und erklärt von August Ludwig Schlözer 5 Theile in 8, Göttingen 1802 - 1809; очень хорошій переводъ сдѣлалъ Языковъ : Несторъ. Русскія Лѣтописи на древле Славенскомъ языкѣ, сличенныя, переведенныя и объясненныя Августомъ Шлецеромъ, перевелъ Д. Языковъ. Спб. 3 части in 8-vo. 1809—1819. Съ появленіемъ этого свода начался у насъ новый періодъ критики историческої. До 1846 г. въ АрхеограФическую Коммиссію поступило 168 списковъ Лѣтописей, изъ коихъ Временникъ Нестора оказался въ 53; оный древнѣйшій (Лаврентіевскій) сличенъ и изданъ въ первомъ томѣ Полнаго Собранія Русскихъ Лѣтописей. Спб. 1846 года.

Примѣчаніе. Павелъ Строевъ, одинъ изъ первыхъ знатоковъ Русскихъ древностей, не вѣрить, чтобы Лѣтопись Несторова существовала. Вотъ словаего: «§. 5. Много писано (въ новѣйшее время) о Несторѣ, монахѣ Кіевопечерскомъ, Лѣтописателѣ; но критика не довольствуется гипотезами. Да и гдѣ Лѣтопись Несторова? Уже ли въ Сборникахъ позднѣйшихъ вѣковъ, въ коихъ она будто бы образусть начало (до 1110 или 1116 г.) ? Подобное мнѣніе, доселѣ всеобщее, указываеть только на отсутствіе критики въ нашей Исторін. Іс болѣе можно сказать о Василіи, Сильвестрѣ и другихъ, будто бы, продолжателях Нестора. Но монаху Нестору конечно принадлежать: житіе Св. Ѳсодосія, и сказаніе о князьяхъ Борисѣ и Глѣбѣ. Первое вошло въ Патерикъ, второе встрѣчается въ Сборникахъ. Позднѣйшія поправки слишкомъ явны.» (Журн. Мин. Нар. Прос. Февр. 1834) Подъ эгидою Каченовскаго съ его новѣйшими мнѣніями, или лучше сказать сомнѣніями, касательно Несторовой лѣтописи образовалась школа противниковъ, изъ коихъ знатнѣйшіе: Сенковскій, Перемышлевскій, Сергій Строевъ подъ именемъ Скроменка и другіе. См. 1834 г. Библіот, для Чтенія. Т. І.-Ученыя Записки Московск, Университета. — Сынъ Отечества No 40, 50, и проч. Многія возра

« PreviousContinue »