Page images
PDF
EPUB

для низложенія ненавистнаго всѣмъ ига мучательства, пребудуть незабвенными въ сердцахъ друзей народа Русскаго. Неуспѣшность великихъ намѣренііі зависѣла отъ излишней уже доброты ихъ уморасположенія: съ единодушною къ себѣ привязанностію народа и дворянъ, конечно, достигли бы они своей цѣли, но опасались, чтобъ Москва не пострадала отъ шумныхъ волненій и безпокойствъ; они щаили слабости народа, берегли его силы, жалѣли его крови, а Борись Ѳедоровичъ не жалѣлъ ничего; онъ подкупилъ войско, которое было готово, въ случаѣ нужды, по мановенію его, терзать столицу. Съ меньшею бережливостію нравственныхъ и вещественныхъ силъ со стороны первыхъ, разумѣется, можно бы тогда было дать совсѣмъ другой оборотъ дѣламъ Московскимъ, и Мстиславскаго не заключили бы въ монастырь, не сослали бы въ заточеніе Воротынскихъ князей, и Шуйскій, добросердечный Шуйскій, не подвергся бы неосторожности мириться на мгновеніе съ царскимъ шуриномъ головами своихъ доброжелателей. Но другъ человѣчества всегда проститъ гражданъ, ошибающихся изъ любви къ отечеству; напротивъ, вѣчно, проклинать будетъ мстительнаго демона, похожаго на тѣ злотворныя древле, боже ства, которыя возвѣщали, чрезъ первосвященниковъ, согласіс. свое примириться на время со страждущимъ отъ нихъ же народомъ, но примириться не иначе, какъ только посредствомъ крови человѣческой. Сколь ни печальны были слѣдствія неудачнаго предпріятія, сколь Ни казалась невознаградимою для добрыхъ Русскихъ потеря въ особѣ Мстиславскаго и знаменитыхъ его поборниковъ, однако жь, пламенное рвеніе къ освобожденію себя отъ несносной зависимости временщика не вовсе охладѣло въ сердцахъ бояръ, въ Москвѣ послѣ ихъ оставшихся. Они взяли на себя обязанность сдѣлать еще болѣе, нежели сколько можно было ожидать въ тогдашнихъ обстоятельствахъ, благоприятствовавшихъ противной сторонѣ; вздумали поправить ошибки своихъ предшественниковъ; и чѣмъ же? подорвавъ

* «Помирились вы нашими головами. Вамъ, князь Иванъ Петровичъ, отъ Бориса пропасть, да и намъ погибнуть, сказали двое купцовъ, когда Иванъ Петровичъ Шуйскій, одинъ изъ извѣстнѣйшихъ противниковѣ Годунова, идя, вмѣстѣ съ Борисомъ Ѳедоровичемъ, отъ митрополита (который ихъ помирилъ къ Грановитой палатѣ, сказалъ стоящимъ на дворѣ своимъ знакомцамъ, что онъ помирился съ Борисомъ. Оба эти купцы въ слѣдующую же ночь вытащены изъ домовъ своихъ, и послѣ неслышно уже было, куда они дѣвались.

самое основаніе могущества шурица царскаго. Прежнія дѣти страждущаго отечества, изумляясь при видѣ величественнаго древа счастія Борисова, когда намѣревались сокрушить оное, начинали, обыкновенно, съ верхушки; а эти, надоумленные опытомъ, мужи отважились подрубить корень его, полагая, что ветви послѣ того упадуть уже сами собою. Приступили къ царю Ѳедору Ивановичу съ прошеніемъ о разводѣ съ Ириною Ѳедоровною по причинѣ ея неплодородія; благо общественное, казалось, оправдывало чрезвычайное ихъ требованіе; всѣ сильные бояре пристали къ сторонѣ просителей; самъ митрополитъ Діовисій одобрилъ поступок столь патріотическій; Борисъ вострепеталь, услышавши о томъ, Различныя мысли встревожили честолюбивую душу, страшныя привидѣнія привели въ трепетъ подозрительное сердце, сомнительныя надежды всколебали страсти; такая новость сильно возбудила дѣятельность этого угрюмаго человѣка. Безпокоясь о счастіи своемъ, ужасаясь воображаемой своей ничтожности, занимаясь любимою мечтою, жалѣя о возможной разлукѣ съ нею, долго размышлялъ онъ наединѣ, что ему предпринять; гадалъ съ вѣщими своими дарованіями, какое опредѣлено будетъ для него мѣсто, въ случаѣ государева соизволенія раздѣлить ложе царское не съ сестрою его. Все предвѣщало бѣлу огорченному счастливцу, если бы онъ уснулъ тогда, подобно Бруту. Оракулъ или, лучше сказать, умъ его проклиналъ равнодушіе честолюбца въ подобныхъ обстоятельствахъ, и рабы, ослѣпленные золотомъ, не могли тутъ помочь ему. Самые доброжелатели его судили въ то время о теченіи дѣлъ невыгоднымъ для него образомъ; общее благо соединило противныя одна другой стороны, согласи то разнорѣчившіе дотолѣ голоса; всѣ покинули сильнаго, никто почти не думалъ служить ему подпорою въ его паденіи. Но хитрость и коварство никогда не оставляли Бориса, если надлежало ему защищать себя и свои выгоды. Видя, что дѣло, занимающее головы мудрыхъ, есть частію государственное, а частію духовное, немедленно бросился туда, гдѣ больше силы. Подобно змію едемскому, вползъ опъ во святилище благочестія, согнулся передъ сѣдалищемъ первосвященника, скрылъ на часъ гордость свою, притворился даже соглашающимся съ общимъ мнѣніемъ касательно необходимости имѣть наслѣдника, и въ тоже время произнесъ рѣчь, достойную самаго коварства: «Какихъ же больше намъ желать коропныхъ наслѣд«никовъ, когда царевичъ, Дмитрій Ивановичъ, въ Угличѣ живъ и «здоровъ, и показываетъ всѣ признаки дѣльнаго разума?» Благора

[ocr errors]

зуміє святителя не дозволяло ему вмѣшиваться въ происки двора, винкать въ тайны государственныя, быть разборчиву въ свѣтскихъ тонкостяхъ, внимательно извѣдывать скрытныя намѣренія людей; искусный царедворецъ по одному звук зналъ бы голосъ проныриваго честолюбца, и тотчасъ отгадать мысль его. Но пастырь Церкви остался довольнымъ, усмотрѣвши изъ представленія хитреца, что избавляется отъ досадной необходимости разрывать священныя узы брака. Борисъ изъ дома митрополитскаго бросился въ палаты царскія, чтобы скорѣе передать Ѳедору Ивановичу мысли главын Церкви о непадобности развода. Вельможи не смѣли не уважить въ семъ дѣлѣ рѣшенія митрополита, самодержецъ призналъ оное справедливымъ, и страшный властелинъ остался, по прежнему, на старомъ мѣстѣ. Онъ зналъ слабую сторону: если бы преосвященнѣйшій владыка хоть не много помедлилъ согласиться на его представленіе, то бы скоро увидѣлъ себя обвиненнымъ въ томъ, что не въ свое дѣло мѣшается, что замышляетъ присвоить себѣ право раздавать ключи временнаго царства. На что не могъ отважиться царскій шуринъ, пользуясь совершенною довѣренностію государя? Коварство умѣетъ подрываться и подъ жертвенники; вѣсы правосудія и кинжалъ, свѣтильникъ вѣры и скипетръ въ вѣроломныхъ рукахъ его считаются одинаковыми орудіями, споспѣшествующими къ произведенію въ дѣйство предполагаемыхъ памѣреній. Не изступленіе заставляет меня говорить такимъ тономъ; послѣдуя за чудесами счастія злодѣя, мы видимъ, что законопреступныя страсти его возбуждались всякой разъ при видѣ пищи, могущей утучнять ихъ. Стоитъ только произнести имена Куракина, * Голицына, Шуйскаго

**

• Князь Андрей Петровичъ Куракинъ, мужъ отличныхъ Достоинствъ и безпорочной службы, происходилъ отъ колѣна Великихъ Князей Литовскихъ; онъ у всѣхъ находился въ большомъ уваженіи. Иванъ Васильевичъ Грозный, во время своего отсутствія, препоручалъ ему въ правленіе Москву; слава, пріобрѣтенная имъ посредствомъ великихъ заслугъ, была причиною, что Борись Ѳедоровичъ отправилъ его въ такія далекія посылки противу Крымскихъ и другихъ Татаръ, что о немъ болѣе уже ничего не слыхали. • Иванъ Петровичъ и Андрей Петровичъ Шуйскіе, уважаемые всѣмъ Московскимъ народомъ за добродѣтели, умъ и оказанныя ими отечеству услуги, по неосновательнымъ подозрѣніямъ, высланы были изъ Москвы въ свои отчины, откуда первый на Бѣло Озеро, а другой въ Каргополь отвезены, и тамъ, по приказу Годунова, удавлены.

A

[ocr errors]

и Головина", и истребится всякое сомнѣніе о справедливости сказаннаго мною; печальныя жертвы зависти и злобы подали бы обильную матерію для витін, желающаго блеснуть краснорѣчіемъ, но, разсуждая о дѣлѣ общественномъ, я хочу говорить разсудку, а не страстямъ. Кому не извѣстно, чего лишается государство съ потерею толь знаменитыхъ мужей? Щадя чувствительность вашу, Русскіе! не стану описывать бѣдствія, постигшія высокія особы. Все несчастье ихъ состояло въ томъ, что они происходятъ отъ знатнаго рода; до вольно напомнить о гоненіи на доблести и дарованія, которое было въ то время, и притомъ далеко съ большимъ противу прежняго ожесточеніемъ; невинная кровь лилась ручьями; Борисъ ненавидѣлъ вельможъ; ничто не могло укрыть ихъ отъ его свирѣпости. Тѣ, которые защищались еще народнымъ къ себѣ уваженіемъ, были похищаемы ночью невидимою силою изъ нѣдръ семейства, умерщвляемы тайно, въ удовлетвореніе страстямъ лютаго злодѣя; многіе изъ нихъ принуждены были искать спасенія своего въ монастыряхъ, чтобы тѣмъ избавиться отъ временнаго несчастія жить въ мірѣ при ужасномъ властелинѣ. Въ самомъ дѣлѣ, что иное оставалось дѣлать, когда у всякаго было не болѣе свободы, какъ сколько Доставало силъ къ защищенію оной? Борисъ Ѳедоровичъ былъ сильнѣе всѣхъ, и притѣсненіе было естественнымъ слѣдствіемъ его владычества; степанія и слезы свидѣтельствовали о горестномъ бытіи слабыхъ; при этомъ рѣдкомъ въ свѣтѣ тиранѣ смерть являлась подъ самыми многоразличными видами; кажется, все истощено было на выдумки терзать человѣческую природу. Увѣренность въ неотъемлемости собственности, и въ личной безопасности, надежда на перемѣну обстоятельствъ изгнаны были изъ столицы болѣе и болѣе умножавшимися злодѣяніями; каждый наступающій день припосилъ вѣсть о новомъ явленіи бѣснующагося мучительства; время часъ отъ часу скрѣпляло власть его свѣжею кровію; наконецъ Москва превратилась въ домъ плача и отчаянія, потому что на страдательномъ существованіи всѣхъ вообще основывалась жизнь одного лица, дѣйствующаго беззаконно. Сожалѣя о страждущемъ безвинно человѣчествѣ, съ отеческою заботливостію отвратить удары ожесточившагося мучителя, митрополитъ Діописій и епископъ Крутицкі

[ocr errors]

Петрь Головинъ принуждень былъ кончить жизнь свою въ по земельной темницѣ.

рѣшились просить Ѳедора Ивановича объ ограниченіи власти свсего шурина, употребляющаго во зло царскую довѣренность къ предосужденію Православной Церкви. Обагренный кровію, злодѣй, еще по разводному дѣлу, негодовалъ на митрополита Діописія; онъ съ досадою взиралъ на могущество духовной особы, коея свойства не могли, казалось, измѣняться по его волѣ. Умѣя все подклонять подъ власть свою, давно уже укорялъ онъ себя въ неосмотрительпости, что оставилъ одного человѣка въ независимости; случай представился отмстить за прежнее свое уничиженіе передъ святительскимъ сѣдалищемъ. Благое намѣреніе пастырей онъ перетолковалъ по сво ему: дѣйствія жестокости своей пазвалъ дѣйствіями правосудія, наказующаго преступниковъ; ангеловъ мира огласилъ передъ трономъ рушителями общественнаго порядка, опасными проповѣдниками, ободряющими къ пепокорности внутреннихъ враговъ отечества, лицемѣрами, льстящими низкимъ страстямъ бесмысленной черни; однимъ словомъ, заставилъ царя считать смиренномудріе ихъ злоухищреніемъ, ходатайство о счастій народа буйствомъ. Слѣдствіемъ таковой клеветы было лишеніе ихъ сана и вѣчное заключеніе въ монасты

ри. * Опредѣленіе первосвященника въ первый разъ учинилось зависящимъ отъ воли Бориса Ѳедоровича; теперь не могу придумать, что сказать о человѣкѣ, коего честолюбіе простирается даже алтарей.

Но всегда скрытный и недовѣрчивый къ самымъ ласкамъ сча стія своего, Борисъ умѣлъ прикрывать дѣйствительные признаки самовластія священною завѣсою правосудія. Управляя всѣми государственными дѣлами самъ, онъ, однако, ничего себѣ не приписывалъ; все относилъ къ Царскому Тайному Совѣту, изъ тридцати одной особы состоящему, въ коемъ долженствовали быть разсматриваемы всякія учрежденія касательно внутренняго благоустройства: но мужи, которые должны были засѣдать въ этомъ Совѣтѣ, означали одно только число, изъ котораго онъ дѣлалъ полезное для себя извлеченіе. Занимая 17-е мѣсто на бумагѣ, онъ представлялъ на самомъ дѣлѣ лице перваго государственнаго человѣка; какъ ближній родственникъ Государя, уполномоченный во всѣхъ правахъ, до общественнаго дѣлопроизводства касающихся, онъ приказалъ созывать въ засѣданіе не болѣе пяти

• Митрополить сосланъ былъ въ Хутынской, а Крутицкій спископъ въ Антоніевской,, близь Новгорода, монастыри..

« PreviousContinue »