треблено вм. содержимаго, мѣсто вм. живущихъ въ немъ, пустыни (-ня) вм. пустынныхъ обитателей, стало быть, вм. Половцевъ, какъ сыновъ пустыни, степей. Слѣдовательно , уже Половцы прикрыли, накрыли, одолѣли, силу нашу, силы наши, наше войско. Продолжая далѣе обращеніе свое, пѣвецъ явно показываетъ, что ето и чья была сила (войско, полкъ). Ето была часть силъ того народа, который считалъ и называлъ себя внукомъ, потомкомъ, племенемъ бога Дажьбы: „Встала обида въ силахъ Дажьбожа внука, т. е., силы, могущество, слава и величіе внуковъ, племени Дажьбожья, обижены етѣмъ пораженьемъ, погромомъ, посрамлены, опозорены. Еще далѣе продолжая выражаться постическимъ иносказаніемъ, пѣвецъ обиду (позоръ, стыдъ) олицетворяетъ въ видѣ дѣвы, а силы (племя, народъ) Дажьбожья внука называетъ землей Трояней. А такой, дѣйствительно, была, какъ я уже объяснилъ однажды въ другомъ, чужомъ, сочиненіи земля Руская, достояніе ея Трояна, Владиміра Великаго. Ета обида, представленная пѣвцемъ снова въ видѣ лебеди (а не дѣвы съ лебедиными крыльями) всплескала своими лебедиными крыльями на синемъ морѣ (въ первой разъ сталась, показалась, случился позоръ) и тѣмъ „убуди жирня времена (усыпила богатыя, славныя, времена, дни славы и величія), положила имъ конецъ; потому что, съ тѣхъ поръ князи перестали заедино дѣйствовать противъ поганыхъ, заусобили („сами на себя крамолу коваша“), а иноязычные, пользуясь тѣмъ „со всѣхъ странъ прихождаху съ побѣдами на землю Рускую." Етѣмъ выраженіемъ, въ которомъ называетъ онъ уже прямо, не переносно, оставляя всякое дальнѣйшее иносказаніе, предметъ собственнымъ его именемъ, сочинитель даетъ намъ знать, что онъ выше понималъ подъ своими метафорами: „жизнь, сила, Дажьбожя внука." Въ дальнѣйшемъ продолженіи пѣсни уже не встрѣчаете бо 15 , сленныхъ, жен. сущ., которыя въ старинномъ Славян. языкѣ окончивались на -ини, а нынѣ всѣ измѣнены въ -иня: рабыни (-ня), господыни (-ня), богини (-ня), другини (-ня), княгини (-ня), и т. п., отъ коихъ теперь уцѣлѣло только пани, да еще два, три, слова въ разныхъ Славянскихъ нарѣчіяхъ. Окончаніе ето отвѣтствуетъ Сан И í скрит. і н і (7,3 ). 15 Въ Словѣ о Полку Игоревѣ, издан, сочленомъ нашимъ, Д. Н. Дубенскимъ, въ 111-й части Рускихъ Достопамятностей нашего Общества, напечатанной 1844 г. Москва, въ прим. 174, стр. 186-187). лѣе иносказательнаго названія для земли Руской, но всюду ето ея собственное, на пр., послѣ пораженія Игоря, два хана Половецкіе поскакали по Руской земли, предая все огню и мечу (»смагу мычючи въ пламенѣ розѣ«); другіе поганые, въ слѣдъ за ними, тоже, „побѣдами нарищуще на Рускую землю, " отъ чего „въстона Кіевъ тугою, а Черниговъ напастьми; тоска разліяся по Руской земли, печаль жирна тече средь земли Рускыи, жены Рускія въсплакашась,“ и пр. Если все ето такъ, т. е., что по Слову о Полку Игоревѣ, подъ жизнью, силой, Дажьбожа внука, разумѣется жизнь и сила, земля, обитатели, Руси (Южной), то и другое выраженіе въ немъ, одно, по сю пору, изъ самыхъ темныхъ и необъяснимыхъ, теперь, само собой, проясняется и объясняется; разумѣю выраженіе пѣвца о Всеславѣ: „Великому Хръсови влъкомъ путь прерыскаше." Хорсъ, какъ мы видѣли доселѣ, есть Рускій Дажьбогъ, слѣдовательно, все, относящееся къ послѣднему, относится также и къ первому, слѣдовательно, внуки Дажьбожи будутъ вмѣстъ внуки и Хръси, Хръсовы, слѣдовательно, жизнь, сила, Дажьбожихъ внуковъ (племени) есть жизнь и сила Хорсовыхъ внуковъ, слѣдовательно, земля и народъ Дажьбожь — земля и народъ Хорсовъ, слѣдовательно наконецъ, Кіевъ, Кіевское В. княжество, Южная Русь Дажьбожа или Хорсова все равно. A потому : „Великому Хръсови влъкомъ путь прерыскаше,“ значитъ : Всеславъ, словно волкъ, волкомъ (съ быстротой, рысью, волка) пробѣгалъ (путь прерыскаше) Великаго Хорса, т. е., владѣнія, земли, В. Хорса, Дажьбожьи, В. княжества Кіевскаго, землю Рускую. Сдѣсь „путь Великому Хръсови—путь Великаго Хорса, дат. ед. вм. позднѣйшаго род. ед., какъ книга Большому Чертежу вм. Большаго Чертежа, списокъ, роспись, чему вм. чего, какъ мойси, твойси, вм. мой, твой, и т. д., а путь вм. земли, по коей путь пролегаетъ, или же, какъ въ Южносербскомъ, путь вм. вдоль чего: путь Савы, Дунава, Моравы, особенно въ значеніи направленія вверхъ, обратнаго пути откуда куда: отъ Београда путь Беча, изъ Бѣлграда вверхъ по Дунаю въ Вѣну; но не на оборотъ. И точно, вспомните, что, выше сего, пѣвецъ сказалъ объ етомъ князѣ: ,, людемъ судяше, княземъ грады радяше, а самъ въ ночь влъкомъ рыскаше (т. е., и самъ ночью....), изъ Кыева дорыскаше до Курь Тмутороканя; “а оттуда, обратно, въ Кыевъ, „прерыскаше путь великому Хръсови“ такимъ же, какъ и въ Тмуторокань, влъкомъ, « слѣдовательно, путь Отд. І. 3 Великому Хръсови (вверхъ къ Великому Хръсови) 6. Слѣдовательно, возвращаясь назадъ къ владѣніямъ Великаго Хръса, въ землю В. Хръса, или, даже, къ самому Великому Хръсу, въ Кіевъ, гдѣ истуканъ его, по словамъ Нестора, стоялъ, вмѣстѣ съ истуканомъ Перуна и другихъ боговъ, поставленнымъ Владиміромъ. На ето указываеть и глаголъ прерыскаше, т. е., перерыскаше, обратно назадъ, разъ уже пройденное, прорысканное. Сначала пѣвецъ выразился вообще: *рыскаше (ночью),« потомъ *дорыскаше (изъ Кыева въ Тмуторокань), « и, наконецъ, обратно, путь Великому Хръсови прерыскаше. Конечно, сказаннаго тутъ пѣвцемъ о Всеславѣ не льзя принимать въ собственномъ смыслѣ: ето, очевидно, поетическое представленіе быстроты, подвижности, Всеславовой, поетическая вольность, точно такая же, какая слѣдующее за тѣмъ выраженіе пѣвца о немъ: »Тому въ Полотскѣ позвониша заутренюю рано у Святыя Софеи въ колоколы, а онъ въ Кыевѣ звонъ слыша, что, просто на просто, значитъ только то, что князь, столько выхваляемый пѣвцемъ Игоря, былъ одаренъ необыкновенной чуткостью, слухомъ, какъ выше быстротой, скоростью. На прозаическомъ языкѣ значило: Всеславъ необычайно быстръ и чутокъ, неймовѣрно скоро переносится съ мѣста на мѣсто, слышитъ и знаетъ даже то, что слишкомъ далеко отъ него говорится и дѣется. Но для живѣйшаго представленія перваго пѣвецъ уподобляетъ своего любимца волку и заставляетъ рыскать изъ Кыева до Тмутороканя и обратно, а для втораго заставляетъ слышать звонъ, сзывающій Полочанъ къ заутрени въ Кіевѣ, что совершенно согласно съ названіемъ его етѣмъ же самымъ пѣвцемъ вѣща душа (аще и вѣща душа въ друзѣ тѣлѣ, но часто бѣды страдаше.«).« Названіе себя по имени бога-вовсе не рѣдкость въ исторіи, т. с., ето имя усвояется народомъ въ смыслѣ, большей частью, религіозномъ, какъ послѣдователей, чтителей, исповѣдниковъ, племени, чадъ, и т. п. Припомнимъ только себѣ Афинянъ по Афинѣ, коей посвященъ былъ городъ Афины Браманъ по Брамѣ, 17 16 Гдѣ дат. п. зависитъ отъ опущ. предл. къ, ко, самаго обыкновеннаго въ нашемъ старинномъ Руск. языкѣ: у Нестора: Кыеву, Новуграду, и пр., а нынѣ въ обоихъ Серболуж, нарѣчіяхъ и Хорватскомъ Приморскомъ. , 17 Athenae acceperunt nomen a 'Asvains seu Mineruae aede et cultu. Hesiod., ed. Krebs, p. 268. Тевтоновъ по Тевту, какъ говорить Тацитъ, и друг. 18 Да и почему бы народамъ не носить имени того бога, коего они вособенности почитають, если они же носять часто имя какого ни будь знаменитаго лица, какъ виновника вѣроученія, усвояемаго етѣмъ народомъ, Haup., Maronerane, Apinne, Itorepanc, Iyaen, Aake Xperinne Стало быть, въ названіи предковъ нашихъ себя внуками (племенемъ, родомъ, народомъ, языкомъ, gens) Дажьбога или Хорса нѣтъ ничего необыкновеннаго, невѣроятнаго. что Впрочемъ, для тѣхъ, кому наше объясненіе выраженія пѣвца Слова о полку Игоревѣ путь Великаго Хръса« словомъ владѣніе, земля, страна, гдѣ онъ особенно почитался, кажется слишкомъ смѣлымъ, невѣроятнымъ, или натянутымъ, потому, де, что при выраженіп: великому Хръсови влъкомъ путь прерыскаше прежде и естественнѣе всего приходить на мысль то, что Всеславъ прерыскалъ (обгонялъ въ бѣгѣ, или соперничалъ въ бѣгѣ, быстротѣ своей) волTLIO PbICLIO Camaro Beaukaro Xpbca, T. C., COAHILE, CKAKEMD, и такое объясненіе можетъ тоже имѣть сдѣсь мѣсто и ни мало не противорѣчитъ главной нашей мысли. II дѣйствительно, Египтяне своего Озириса не иначе представляли, какъ солнцемъ, совершающимъ теченіе свое по зодіяку; да и мы не иначе представляемъ себѣ солнце, какъ тоже совершающимъ путь по извѣстной дорогѣ, кругу небесному, небосклону, откуда и самыя выраженія выраженія, наши о немъ: »солнце восходить, заходить, идеть« самыя обычныя и незамѣнимыя на языкѣ народа. Итакъ, итогъ всего нашего розысканія будетъ, въ короткихъ словахъ, слѣдующій: Хорсъ есть слово чужое, именно, Зендское, и значить, собственно, солнце, въ переносномъ смыслѣ богъ солнца, коему Славяне Рускіе поклонялись, по свѣдѣтельству Нестора и 18 19 19 Правда ли-ето другой вопросъ; довольно, что тогда такъ думали. Celebrant carminibus antiquis Thuisconem Deum, terra editum, et filium Mannum, originem gentis conditoresque. Cap. 2. Откуда а) имя Кира, назвавшагося, послѣ избранія себя въ главные HananbHHKI KOTHD IIepcuAcKuxb, Khor, Khores, uro Ipeku, no croÜCTBy CBoero A3IKA, nepeatnann Bb Kopos, Tarun. Cyrus; npeikae oub Ha3вался Аградать; б) многихъ Персид. царей: Хозрой или Козрой, Хозревъ или Козревъ; в) Персидской области Хорасанъ, какъ страны Conerno, nekaufe, KaKD TOBODHTC, Ha npineks Co.aulia, terra aprica. 20 , но только главной др., и коего имя, когда оно потеряло для нихъ первоначальной свой смыслъ, замѣнили словомъ Дажь (-дь)богъ или просто Дажьба, Держась въ томъ не дословнаго перевода идеи, выражаемой имъ, кою дѣйствительно вполнѣ выражаетъ слово Дажьба, какъ главный богъ, податель всѣхъ благъ для народа земледѣльческаго, такъ много зависящаго отъ вліянія солнца на землю, его кормилицу. А что Дажьбогъ былъ солнце, свѣдѣтельство тому имѣемъ въ выпискѣ изъ Хронографа (Визант. лѣтописца, Малела), помѣщенной въ Ипатьевскомъ спискѣ Кіевской и Волынской лѣтописи. 2. Вотъ почему у Нестора слово Дажьбогъ слѣдуеть непосредственно за словомъ Хръсъ, 22 равно какъ тоже самое встрѣчаемъ и въ разбираемомъ Прологѣ библіотеки Московской Духовной Типографіи, подавшемъ намъ собой поводъ въ извѣстіи своемъ о святомъ князѣ Володимерѣ (15 го іюня), къ етѣмъ изслѣдованіямъ. Весьма довольны останемся, если етѣ послѣднія, сколько ни будь, заключаютъ въ себѣ истины и проясняють собой, бывшее доселѣ темнымъ. Возвращаясь теперь, послѣ такого длиннаго отступленія, къ нашему Прологу, скажемъ еще, что языкъ етого извѣстія о святомъ Володимерѣ представляетъ собою нѣкоторыя особенности. Онъ вообще, какъ и естественно думать, есть, такъ называемый, Церковнославянскій, но подъ перомъ Рускаго, а потому потерявшій вездѣ тѣ свойства свои, кои болѣе всего не соглашались съ свойствами нашего языка и кои переписчики наши рано уже стали не соблюдать въ своихъ спискахъ, хотя всѣ прочія, не рѣдко, во всей точности передавали намъ. Етѣ свойства суть носовые звуки. Изъ нихъ второй Ą, м (е, је) еще почти всюду уцѣлѣлъ, начертаніе коего менѣе представляло намъ затрудненія при обращеніи его на Руской ладъ, потому что A, M, коегдѣ, точь въ точь, соотвѣтствуютъ нашему звуку я; но второй, ж, , совершенно чуждый намъ даже и по начертанію, вездѣ измѣненъ, согласно съ духомъ нашего нарѣчія, въ у, ю. Особенности, бросающіяся въ глаза, и чуждыя Церковнославянскому языку: 1) замѣненіе буквы м буквой и въ выраженіи къ нему: »и рече ц'срца 20 Если бъ ето было, то не нужно бы, въ такомъ случаѣ, переводить, потому что значеніе слова еще не устарѣло бы. 21 На стр. 5 й. 22 Лаврент. спис. 47-48. |