моего! Они же радовахуся, и идяху къ Миколаю Воловичу, и пріяти бысть радостни, угости ихъ вельми и пребысть въ дому его девять дней. Глаголаше убо, сѣдяще съ нимъ Гришка Отрепьевъ, отъ книгъ той Панъ Миколай искусень Грамотическіе премудрости, но не возможе претися, часто попираемъ въ словесѣхъ. И почте ихъ, угости и отпусти ихъ съ миромъ, и наказа имъ, како бъ имъ притти къ брату его, Яну, Лютору сущу, и како бъ имъ сохранитися отъ него. Они же шедше отъ Миколая къ брату его, къ Яну Воловичу, и пришедше во имѣніе его, и видѣ его по двору ходяща и съ Паны своими рыцарствующи; они же вниДоша на дворъ, онъ же нача ихъ карати, что сѣмо пріидосте, шпини, и хотя ихъ посѣщи; они же сказа. ша ему, како пріидоша и како брать его, Миколай, угостивъ ихъ, и принесоша къ нему картечку отъ Миколая брата его, дабы надъ ними помилованье учинилъ. Такожде и Янъ любезно ихъ воспріялъ, и послалъ ихъ въ каморы своя самъ же еще на дворѣ мѣшкая. Ониже внидоша въ каморы его, и видѣвъ ту сѣдяща шурина его, Лютора же суща, именемъ Флоренцъ,

и воста, и витался, и нача глаго

45

,

лати о вѣрѣ: коея Вѣры есте ? Гришка Отрепьевъ вся подробно ему отвѣща и многія мудролюбныя словеса къ нему изрече, и тогда Флоренцъ воста и цѣлова ихъ любезно, и рече: Истинный есте премудрый клирицы суть, да пришли есть въ нашу Орду о духовныхъ бесѣдовати. И возва изъ свѣтлицы зятя своего, Яна Воловича; онъ же вниде въ камору свою, поКЛОНИТИСЯ имъ, и витаяся, и рече Флоренць ему: Пане Яне! Истин

46

48

,

ныи клирицы мудролюбезный зѣло, Вѣры же Кафалическія. Янъже, витаяся, рече: Истинно, Пане, Кафалическая Вѣра съ нашею единака зѣло; Гришка же Отрепьевъ рече: Пане 47! Не единака Кафалическая Вѣра съ Польскою: вы Божеству приносите опрѣснокъ a мы, Кафолики, приносимъ жертву о хлѣбѣ живомъ. И сими словесы угодно бысть Яну Пану, и учреди ихъ въ дому своемъ вяще Миколая, брата своего, и пребысть въ покоѣ 40 дни, бесѣдующе и глаголюще о Вѣрѣ и о противленіи, и во всѣхъ словесѣхъ побѣждены быша отъ него; тако бѣсѣдова во всѣ 40 дней потпущены быша къ Луевымъ Горамъ коннымъ путемъ. Отъ Луевыхъ горъ до града Луева путь 15

50

49

миль, и придоша въ Луевъ городокъ, бѣ бо тутъ Воевода и Панъ Станиславъ Прокулицкій, и той пріять ихъ любезно 51 и угостивъ ихъ и отпусти ихъ въ Кіевъ коннымъ же путемъ. И егда достигоша великаго града Кіева, и придоша во градъ во Острозѣполь 2, иже въ Волынстѣй землѣ лежащъ, отъ Кіева 30 миль, идѣ же живяше Князь Констянтинъ Констянтиновичь, Воевода Кіевскій, Панъ Острожскій и Маршалокъ земли Волынской, Староста Владимерскій и Господинъ Бѣлорускій. И пріидоша въ Острозѣполь и повѣдаща объ нихъ Князю Констянтину Констянтиновичу, и повелѣ имъ внити въ полаты своя, и внидоша и поклонишася ему, и видѣхъ благовѣрнаго Князя, сѣдяща на мѣстѣ своемъ, возрасту мала суща, браду имѣя до земли, на колтнѣхъ же его посланъ бысть плать, на немъ же лежаще его брада. И воста Великій Князь Констянтинъ. и лю безно ихъ воспріятъ, и повелѣ имъ сѣсти, и вопроси у нихъ, коея Вѣ

53

ры и коея страны, и нача глаголати Гришка Отрепьевъ вся поряду жъ, иже выше именовахъ и возрадовася о семъ Великій Князь. Въ той же день покоивъ я зѣло, наутріе повелѣ имъ службу совершити во храмѣ своемъ, бѣ бо у него храмъ въ Острозѣполѣ во имя чюднаго Богоявленія Господа Бога и Спаса Нашего Іисуса Христа, украшенъ всякими красотами и иконами, и книгами, и всякимъ церковнымъ строеніемъ, объ единомъ версѣ. И егда служба совершися, и паки учредиша ихъ, и пребыша въ дому его два мѣсяца и всѣмъ ихъ угости, и отпусти ихъ въ Кіевъ въ Печерскій монастырь. И пріидоша въ Кіевъ и почиша у теремѣ день единъ; во утріе же пріидоша въ Печерскій монастырь и возвѣстища Архимандриту, и пріятъ ихъ Архимандритъ Киръ Пелисѣй, и благослови ихъ и повелѣ имъ пребыти въ монастырѣ. Той же Гришка Отрепьевъ всегда во градѣ Кіевѣ поучающеся Латынству, и Люторству, и Римскому мнишеству, и всякимъ причинамъ ихъ; и поживъ мало время въ Кіевъ, и оттолѣ оставляеть братію свою, Мисаила и Вар, лама, и утаився отъ всѣхъ ибѣгу ся я, и приложися къ Запорожскимъ Козакомъ въ роту старшины ихъ, Герасима Евангилика суща, пріятъ бысть ими честно и много съ нимъ крови, разбойнымъ обычаемъ, продивалъ и святыхъ мѣстъ разорялъ, понеже Запороги воевали окольныя мѣста окрестъ Кіева града пенязей ради своихъ. И дойде слухъ объ немъ ко Князю Констянтину Констянтиновичу, яко и той обрѣтеся съ ними ту, и заповѣда его поимати. И бысть тамо лютый левъ съ Ротмистромъ Герасимомъ время немало, и пріиде орудія ради

54

своего въ Печерскій монастырь, тогда же Печерскаго монастыря Архимандритъ Киръ Іелисей позна его и благослови, и повелѣ его чашнику, старцу Іеву, поити £ кормити, да напився не избѣжить изъ монастыря. Онъ пивъ много и бесѣдовавъ довольно съ чашникомъ, Тевомъ, вопроша про братію свою Мисаила и Варлама; Гевъ сказа ему, яко изволи по твому отшествію взяти Князь Константинъ Констянтиновичь въ свой благовѣщенской монастырь, идѣже его родители лежать, а тебя, брате, Архимандрить, Ӏелисей, и до себа не велѣлъ спустити, бѣ бо тогда Архимандритъ Гелисей въ День недѣльный поѣхалъ въ Кіевъ къ Пречистой Богородицѣ въ Соборъ. И пріять на сердцѣ своемъ Рострига Гришка Отрепьевъ великій страхъ, како бы ему уйти изъ монастыря, дондеже Архимандритъ во градѣ. И егда же пойде Левъ чашникъ по питье, еще да упоитъ его и да не утечеть ис монастыря, онъ же, лукавъ сый, егда же пойде чашникъ по питье, въ мгновеніи ока изъ монастыря утече и безвѣсти бысть, старець же вся и всюду ища его, и обрѣте. Егда же сей злодѣй утече и паки бѣжа, и тогда окаянный пріиде во градъ Самборъ, во имѣніе великаго Пана, Михаила Ратомскаго, и Пана Александра и Князь Юрья Свирскихъ, и пріятъ бысть ими радостно, и послаша его въ Стодольскій монастырь, идѣже у нихъ родители лежать, тамо жъ и костелъ вѣры Латинскія и мниховъ 40 и Язовить пять. Житіе же ихъ и причины имѣл, ряски аки чюги препоясаны, при грудяхъ бархать зелень, и вишневъ и лазорев и темносинь,

56

и всякихъ разныхъ суконъ амоноти имѣяху около шеи малы зѣло до плещу, и шапки съ пухомъ, а въ рукахъ четки. Сице у мниховъ у Язовитъ. Онъ же лютый волкъ пріиде въ той Стодольскій монастырь и поверже съ себя Ангельскій образъ, и бысть ложный Латинскій мнихъ по причинамъ тѣхъ. Обычай же того Князя Александра и Князя Юрья Александровичевъ Свирскихъ на всякую недѣлю монастырь прекормить и братію удоволить. Въ тоже время той окаянный лютый змій испущаетъ свой лютый злодѣйственный ядъ и открываетъ потаенную злобу, сокрывшую сердца своего, и абіе нача изнемогати, и рече Игумену Пимену, мниху сущу, да повелить ему пріяти въ болѣзни духовнаго отца по Вѣрѣ своей Кафалическія. Игуменъ же Пимень повелѣ ему пріяти отца по прошенію его; и пріиде къ нему его духовный отецъ, Грекъ сущій, именемъ Арсеній, и исповѣда его. Во исповѣданій же своемъ рече ему сей треглавный и треокаянный волкъ, и не устыдѣся худости своей, не усрамися благочестиваго Царскаго корене пресвѣтлыхъ Великихъ Россійскихъ Московскихъ 57 Царей, Дерзнувъ окаянный нарещися великаго и превысочайшаго корени и многовожделѣнныя вѣтви превозлюбленнаго плюща и непорочнаго агнца, Великаго Царевича Димитрія Ивановича всеа Россіи, Углицкаго Царевича Святаго и Праведнаго, возвася окаянный въ его Царское имя. Послушайте мене, отче Арсеніе! Аще изволитъ Богъ по душу мою послати, и по смерти же моей не скрый Бога ради, восписуй и на Великую Россію къ Московскому Государству о моей смерти, яко аще

,

58

здѣ, въ Самборѣ градѣ, въ Стодольскомъ монастырѣ, смерть ма постигнетъ; азъ же, отче Арсеніе, Царскій сынъ Великаго Царя Ивана Васильевича всеа Россіи имя же мое Димитрій Царевичь Углецкой. Избѣжалъ оттуду отъ злаго раба и лютаго властолюбца, восхитившаго престолъ отца моего напрасно, и мене уморити хотѣлъ, но Богу соблюдающу мя. Ты же, отче Арсеніе, потщися быти другъ Небесному Царю, возвѣсти по смерти моей, дабы память сотворяли на Руси со отцемъ моимъ и братьею; а нынѣ не возвѣсти никому, дондеже азъ есть въ животѣ. Отецъ же его духовной, Арсеней, сія слышавъ и усумнися, яко тако Великій Царь обнища, аще истина есть, и шедъ повѣда того жъ монастыря Игумену, Пимену, мниху сущу, Вѣры же Латинскія, вся по ряду сказа, еже ему той окаянный возвѣсти; Игуменъ же Пименъ, сія слышавъ, и пріятъ сердцемъ своимъ, дондеже его Князя пріидутъ въ монастырь молитвы ради, да возвѣститъ имъ о семъ. Егда же въ день недѣльный пріидоша Князь Александръ и Князь Юрій Свирскій, и вниДоша въ келію ко игумену Пимену благословенія ради, онъ же имъ вся по ряду возвѣсти, и отца его духовнаго, Арсенія, свидѣтеля

постави, и потомъ поидоша по костельной молитвѣ на трапезу ясти, бѣ бо Панъ Александръ угости братію всю, и поставъ на трапезѣ предъ столомъ, витатися со всѣми мнихи; обычай же тамо, егда кто великій и навышній Панъ въ витаніи своемъ руку свою полагаше сверху, а мнихи же полагаху руку свои сысподи, да не подвигнуть его на гнѣвъ. Той же треглавный левъ и пріиде, и витаяся съ Паны,

Ви

не восхотѣ руки своея положити сысподи, но сугубо руками таяся съ Паны. И уразумѣвъ Князь Александръ, яко не проста роду есть сій, и учредивъ братію всю, и упокоивъ я добрѣ; по обѣдѣ же пріиду ко игумену въ келію оба Княза на прохладъ, и позва ту священноинока Арсенія, Грека суща, и посади его за запонъ, и повелѣли возвати Князя сего, безстуднаго волка и новаго еретика. И воставъ Князя оба противу его, и витаяся, повелѣ ему сѣсти, и потомъ нача глаголати ему игуменъ: Брате и милый Шане! Повѣждь симъ

нашимъ питателемъ И великимъ

Санатыремъ его же Кралевскія тайвыя Думы и нашему Бернадинству 59, како ты изъ земли Рускія преселися сѣмо, и како Царскій сынъ въ послѣднюю нищету уклонися, и како престола своего Царскаго лишися; свидѣтельствуетъ о тебѣ отецъ твой духовный, Арсеній. Такоже и Князи начаша его вопрошати о томъ; онъ же первіе нача ротитися и со отцемъ

сво

имъ духовнымъ сваритися, и понося, и глаголя къ нему, яко не

учитель, но губитель суть и тайнамъ объявитель. 60 Отецъ же его духовный пани нача предъ Игуменомъ и предъ Князи тоже глаголати; треокаянный же левъ сій лютый, прелукавый еретикъ, нача съ рыданіемъ повѣдати и дерзнувъ нарещися Царевичемъ Димитріемъ, и како избѣжа отъ руки Бориса Царя, все лукавымъ совѣтомъ, вся поряду изрече. Тогда же Князи послушаше его и отпустища во свою келію; по отшествіи же его заповѣдавъ Князи во всю седмицу по Гречески поститися ему, въ день же недѣльный пріидуть Князи и видятъ, аще истин

61

63

на есть 1, и сія рекъ, пойдоша Князи во имѣніе свое; и егда совершивъ окаянный постъ, въ день же недѣльный пріидоша Князи въ монастырь и повелѣли лиТоргисати въ Рустѣй 62 Церкви Святыя мученицы Екатерины священнику Арсенію, бѣ бо та церковь отъ монастыря поприще, слобода Руская. Что же сего страшнѣе и ужаснѣе паче же и лютѣйшее, сей безстудный и лютый волкъ како нарещися? Како въ то время земля его жива не пожре? Но о долготерпѣнію Твоему, Владыко, иже попусти злаго сего еретика грѣхъ ради нашихъ. Егдаже изнесоша изъ Царскихъ дверей живодательное тѣло и кровь Господа нашего Ӏисуса Христа и пріидоста оба Князя и близь стаста и сего волка призваша и вся мнихи монастыря того и Бернадинство и Язовиты 64 на смотрѣніе пріидоша; и егда причащаху его, и нача глаголати къ нему. отецъ его духовной, Арсеній, и оба Князя, и игуменъ Пиминъ: Повѣждь намъ, брате и господине предъ сею страшною и живодательною трапезою, истинный ли ты еси Царскій сынъ, или нѣсть? Опъ же съ клятвою изрекъ и крестнымъ знаменіемъ себе ог ради и зря на Владычинъ образъ дерзостно, рече: На томъ пріимаю тѣло Господне и кровь, яко истинный есмь Царскій сынъ, Царевичь Димитрій 66 имя мое. И сія рекъ, причастися окаянный безстудно; по совершеніи же Божественной литоргіи, облечеся окаянный въ мірскія мірскія 68 ризы, по достоянію Царску. На трапезѣ же предъ нимъ по чину Царску предстояща оба Князя яко рабы и чрезъ день той веселяхуся и рыцарствоваху, и оттолѣ его пояста Князи съ великою

65

67

72

,

70

73

честію во градъ свой и въ малѣ времени промчеся слава о немъ во всей Польской земли и въ окрестныхъ граничныхъ государствахъ. И дойде вѣсть на Великую Русь 1, къ Московскому Государству, къ Борису Царю, и тогда Царь Борись, дары великія въ Острозеполь посла ко Князю Констянтину Констянтиновичу Острожскому, къ воеводѣ Кіевскому и прочія, дабы ему выдать тѣхъ мниховъ трехъ Гришку Отрепьева, и Михаила Повадина, и старца Варлама. Князь Констянтинь Конотянтиновичь благовѣренъ зѣло и обѣщашеся отдати ихъ ихъ Борису Царю, и посылаетъ по двумниховъ во свой Благовѣщенской монастырь, идѣже у него родители лежатъ, разстояніе имѣя отъ Острозеполя пять миль. И егда пріидоста два мниха, Мисаилъ и Варлаамъ и посылаемы бысть во градъ Самборъ, въ имѣніе Князя Михаила Ратомскаго и двухъ братовъ, Князя Александра и Князя Юрья Свирскихъ Пановъ, да проповѣдаютъ, кто сей есть Царевичь Димитрей: Не сей ли мнихъ, иже отъ васъ бѣгу ся ять? Мисаилъ же и Варламъ дойдоша во градъ Самборъ; и гда входя ко Княземъ во дворъ, бѣ бо тамо просто зѣло, тогда оба Князя съ Гришкою. Ростригою по обѣдѣ на дворѣ рыцарствоваху. И егда же возрѣ на нихъ Гришка Отрепьевъ, и позна ихъ,

74

79

78

позорною смертію уморили. И возва дву мниховъ и рече: Знаете ли убо мене, пже съ вами съ Великія Россіи утекалъ 77? Они же слабы суще и не утверждени, падше, поклонишася ему; онъ же довольно ихъ угости, и учреди, и повелѣ жити у себя; они же повѣдающи ему, како послани быша отъ Царя Бориса многіе дары ко Князю Костянтину Костянтиновичу, и како Князь Костянтинъ хотѣлъ ихъ посланникомъ Царя Борися отдати, и како послани быша къ нему. He по многихъ же днѣхъ Князь Александръ и Князь Юрій Александровичи отписаша объ немъ все поряду къ Августу Жигимонту Королю и ко всѣмъ Раднымъ паномъ, и абіе присылаетъ Король дву Рускихъ Дворянъ, Осипа да Кирила Хрипуновыхъ, понеже они при Царѣ Борисѣ измѣнили и отъѣхали въ Литву, а Димитрія Царевича на Угличѣ знали зѣло, а служили на Руси, съ Великаго Новагорода Да быша провѣдали объ немъ, аще истинна есть, и возвѣстили бъ Королю. Они же шедше въ Самборъ, и пріидоша, и поклонишася ему; онъ же обѣщася имъ дати много злата и сребра, и прельсти ихъ, и отпусти ихъ, къ Королю; они же шедше, и сказаша Королю про него, яко истинный Царскій сынъ; мы бо его знаемъ зѣло. Король же повелѣ ему быти въ Краковъ градъ столичный, и пріятъ его весело съ великою честію, и срѣтеніе сотвориему, и постави его въ Краковѣ въ Арменской слободѣ, и повелѣ ему приходити своея Королевскія Думы разнымъ Паномъ, и повелѣ его примѣчати и узнавати въ разумѣ, и мудролюбіи, и въ книжномъ чтеніц и во всѣхъ при

81

80

,