есте Къ томужде умѣетъ онъ и цыганскую науку, или ственную чернокнижства науку: самъ бо о ономъ ми повѣдахъ, яко онъ тоя учился, и мнѣ хотѣхъ на рукѣ зрѣти. Азъ же рекохъ ему, яко таковой цыганской прелести не вѣрю. Нѣкоему же человѣку, породы полской, ученому, Миколаю Колчискому, зря на его руку, повѣдахъ, яко ему точію жити четыредесятъ лѣтъ. Сія жа прелестная наука нетокмо отъ церкви святыя, но и отъ римскаго костела проклята есть, яко еретическая, и есть, яко еретическая, и въ наукѣ римскую вѣру испововѣдующихъ нигдѣ же тоя не учатъ. Въ той же наукѣ чернокнижества естественаго толикая обрѣтается хитрость, яко могутъ писмомъ или грамотою человѣка уморити. И многіе проклятые еретики во Францужской земли употребляютъ злобы сея, писаніе, каковое ли ни буди, посылаше къ человѣку, его же желають убити; сей же, безъ опаски оное пріемше, отъ единаго токмо того писанія прочтенія умираетъ. Повѣствалъ онъ и сіе, что ему маѳематикъ въ Нѣмецкой землѣ прорицалъ въ глубокихъ полуночныхъ странахъ быти; тѣмъ же и реклъ онъ, яко хотѣлъ бы онъ и въ Сибирь ѣхати, или въ Китайскую страну, и любезно ему онъ нареклъ быти въ разные далечайшіе страніе путьшествованіе. Сія же азъ разсуждаю: чесого ради желало бы ся ему въ Сибирь, или къ Китайскому государству ѣхати, развѣ ереси ихъ умно женія? Нынѣ же вижду, что сей сатанинъ дѣлатель доволенъ есть и московскою жатвою. Тѣмъ же слышахъ таковыя отъ него кулныя ереси, рекохъ ему: «аще бы не ради соблазни міра, за сію ересь и толикія хулы посвятилъ быхъ руце мои на выи твоей, аще бы за се и свирѣную смерть воспріялъ». ЯКО И сія же вся отъ него мнѣ глаголанная повѣдахъ строителю Спаскаго монастыря и инымъ многимъ. Услышавъ же онъ, слава о его ереси пронесеся, пришедше ко мнѣ, реклъ сіе: «произносится о мнѣ слава недобрая, но сея славы никто же есть виною, токмо ты: ибо здѣ нѣсть кому въ томъ, развѣ тебѣ, мене было познати». Азъ же рекохъ: «старцы съ тобою живутъ ученые, и они тебе позпаша». Онъ же отвѣща: «сіи старцы ничесого же вѣры и богословій знаютъ, НО ТОКМО Твоя есть сія вина». Напослѣдокъ рекохъ ему: «долженъ есмь подъ православною совѣстію обличати тебе, что ты — проклятый еретикъ, хулникъ прелщати хощеши людей православныхъ; и аще бы не обличалъ тебе, то грѣшилъ бы смертно и всѣхъ оныхъ погибели, яже бы ты тайною твоею хитростію прелстилъ, Виновенъ бы И азъ быхъ.» Таже вопросихъ его: «что вина твоего есть къ Москвѣ пріѣзду?» Онъ же отвѣща: «услышахъ, яко великій государь пощеть на Москвѣ ученіе заводити и академію устроити, и азъ пріѣхалъ учити». Азъ же отвѣщахъ ему: «тобою ли еретикомъ ти. таковое великое дѣло начинати? вмѣсто утвержденія православныя вѣры, ея же ради науки великій государь желаетъ, прокля тую ересь скоро бы ты ввелъ еси. Вѣмы, каковымъ образомъ ереси вашей началникъ, проклятый Люторъ, саксонскаго курфистра прелстилъ есть, и вси еретики ваша прежде ученіемъ малыхъ людей вкоренишася, таже и многая царства и княжства оскверниша. Аще бы ты и не толикій хулникъ Божій и тѣла Его и церкви святыя укоритель былъ еси; аще бы ты и впрямь римской былъ еси вѣры: обаче не возможно есть тебѣ здѣ ученія заводити, яко и Римляня всякими способы промышляютъ въ Россійскомъ царствіи чрезъ науку ввести своя ереси. Ты же, таковый проклятый кацермистръ, или учитель еретическій, хулникъ Божій и Его Пресвятыя Тайны, возмоглъ бы тайнымъ образомъ безъ откровенія ереси перво въ хитрыхъ терминахъ, или реченіяхъ пріучати малыя дѣти, посемъ, на таковомъ твоемъ сатанинскомъ основаніи, возмоглъ бы ты удобно и самую ересь созидаИ свѣтло ему истолковахъ прелести ихъ. И онъ, страшася сего, реклъ: «аще же азъ монахъ буду, чесо ради мнѣ вѣры не дати?» Азъ же отвѣщахъ ему: «аще бы ты и десять мантій на себе возложилъ еси, не возможно тебѣ, еретику прелестному, вѣрити. Возмогли бы ты и въ Литовской странѣ монахомъ быти, со всякимъ угодіемъ и честію, аще бы ты истинно желалъ Монашества. Ты же здѣ пріѣхалъ не для православныя вѣры пріятія, по ради прелщенія людей неученыхъ. Ибо ты, кромѣ люторскія и калвинскія вѣры, греческой вѣры не знаеши. Чесо ради бы тебѣ, ученому, не познавшему нашея вѣры истинно, ону улюбити и житіе монашеское воспріяти желаніе имѣти, еже вы не въ великой держите цѣнѣ или почитаніи, но оно проклинаете? И вашъ ересіархъ былъ монахъ не ради спасенія, по дабы возмоглъ людей тѣмъ удобнѣе прелщати; егда же лозна онь, яко прелесть его взяла силу, тогда онъ Женися На старицѣ Екатеринкѣ; и многія ваши еретики прелщаютъ люди монашествомъ». И онъ реклъ, яко онъ и священство восприметъ? Отвѣщахъ ему: «не даются святая псомъ; и кто бы тебе поставилъ священникомъ, и той самъ бы проклятымъ былъ». и симонов Не вѣмъ же, откуду увѣдѣвъ о семъ патріархъ, скаго архимандрита Гавріила Домецкаго и мене призввъ на соборъ, во первыхъ вопроси при всѣхъ архіереяхъ архимандрита, заклиная его МНОГИМИ клятвы, дабы реклъ правду: знаетъ ли онъ еретика, именуемаго Бѣлободскаго, и отъ него онъ каковы словеса слышалъ ли? Архимандритъ же вся хулы, яже слышалъ отъ него, извѣстилъ на соборѣ. Посемъ вопроси и мене, заклинающе православною вѣрою, воеже рещи правду. И азъ вся сія хулы, яже выше рехъ, еретика сего на соборѣ повѣдахъ. Таже приведоша на соборѣ іеромонаха, именуемаго Кудрицкій, иже во единомъ дворѣ живетъ съ нимъ. И сей вопрошенъ, опасенъ бысть правду сказати, токмо повѣда о себѣ, яко онъ Философіи и богословіи не слушалъ и не можетъ его въ ереси познати. Азъ же рекохъ ему: «ты самъ мнѣ объ немъ повѣдалъ еси, егда со мною впервые видѣлся еси, яко сей Бѣлободскій есть еретикъ». И онъ при всемъ соборѣ о семъ реклъ: «не упомню, а чаю, что и ска Увѣдѣвъ же о семъ Бѣлободскій, что симоновскій архимандритъ и я объ немъ на соборѣ ересь его повѣдали, страшася за таковое свое лукавое умышленіе страданія, хотя отъ онаго ухранитися, яко же прежде мнѣ, холопу твоему, онъ объявил о монашествѣ, тако и сотворилъ: ибо билъ челомъ тебѣ, великому государю, что будто онъ, истинно возлюбя христіанскую православную вѣру, желаетъ въ ней, оставя вся, Господу Богу служити. Сіе онъ вся творить по образу ереси своей началника, ибо такожде и Люторъ, и Калвинъ людей прелщаху: Люторъ монашествомъ и іерействомъ, Калвинъ же іерействомъ; и всякій ересіарха причастникъ бяше или іерейскаго или монашескаго сана, ради удобнѣйшаго людей прелщенія. Не толико же опасатися православнымъ христіаномъ должно есть еретиковъ явныхъ, аще бы превеликимъ зміемъ яды своими уподобльшихся; колико подобаетъ опасатися тайнаго, лестнаго и голубиннымъ незлобіемъ одѣяннаго сего аспида. Того ради предвѣчная мудрость умудри насъ во своемъ святомъ Евангелій Матѳея въ главѣ сице: «внемлите же отъ лживыхъ пророковъ, иже приходятъ къ вамъ во одеждахъ овчихъ, внутрь же суть волцы, хищницы». И апостолъ Павелъ, охраняя вѣрныя отъ еретиковъ, въ «Дѣяніихъ святыхъ апостолъ», въ к главѣ глаголетъ: «азъ бо вѣмъ се, ЯКО по отшествіи моемъ внидутъ волцы тяжцы въ васъ, не щадяще стада; и отъ васъ самѣхъ востануть мужіе, глаголюще развра- Въ той же его, Бѣлободскаго, челобитной, о пей же онъ мнѣ самъ повѣда, воспомянулъ и мене, холопа твоего, донося предъ твое царское пресвѣтлаго милосерднѣйшаго царя лице порокъ на мене ненависти, якобы азъ ученыхъ людей ненавижу: воеже бы твоя единаго правовѣрнаго монарха отъ мене, беззалнѣйшаго холопа, милость отдалилася, и дабы азъ, лишенъ вашея монаршескія милости бывъ, въ нищетѣ сый и во всякомъ опасеніи, не смѣлъ дерзнути на обличеніе прелести его. Но азъ, неусумнѣнную имѣя надежду на твое пресвѣтлое величество, крѣпкаго православія хранителя, и на благоговѣйную паче солнца сіяющую въ тебѣ на просвѣщеніе всего міра вѣру, и на крѣпкое желаніе ваше, во ежебы не токмо самому въ вѣрѣ сіяти, но и всему народу, отъ всемогущія руки тебѣ врученному, просвѣщенному были, и не токмо твоему, но и прочіимъ всѣмъ языкомъ истиннаго истинныя вѣры свѣта не лишитися, дерзнухъ ко твоему пресвѣтлаго престола подножію слезныя моя приносити токи. Не отдали твоего монаршескаго благоутробія отъ мене, извѣстнаго во твоей вѣрной службѣ, аще и въ чуждемъ бывша государствѣ; не даждь вѣры ложному и прелестному челобитію его. Ибо ненависти ко ученымъ никогда никовыя не имѣхъ, паче же сіе есть радость моя, еже со учеными людми бесѣдовати. И того ради прежде извѣщахъ боярину твоему и дворецкому князю Василію Ѳеодоровичу Одоевскому о единомъ постоянномъ, въ философіи же и богословіи ученомъ мужѣ, Елисей Карабчикѣевичѣ, игуменѣ добромылскомъ; такожде и тебѣ, великому государю, извѣщаю о ономъ же человѣцѣ, яко зѣло казнодѣй есть искусный, на его же поученія не токмо православныя, но многія и отъ Римлянъ приходяще чюдишася. И въ великомъ скитѣ есть іеромонахъ, именуемый Гавалевичъ, богословь и философъ, и въ состязаній зѣло острый и православію великій ревнитель. Такожде въ наученіи онымъ подобный, нынѣ же зѣло великій православія отъ ересей защититель, иже за вѣру животъ и страданія даже до смерти страдаше, игуменъ любелскій, монастырскій, иже, аще будетъ годно твоему царскому величеству, за твоимъ повелѣніемъ, желаетъ здѣ твоему царскому величеству и святѣй православной вѣрѣ послужити. Еще же и инъ тамо обрѣтается, человѣкъ мірскій, зѣлный благочестивыя нашея вѣры поборникъ, Терновскій. Сіи вси воспомяненніи мужи отъ благочестивыхъ родителей суть рожденны, вси труды свои и свой "на утвержденіе церкви святѣй возложиша, имъ же и науку вручити безопасно и стадо Христово ввѣрити возможно: яко и во оныхъ странахъ, между иновѣрными, церкви святѣй суть велиціи ревнители и православія вѣры поборники. И аще твое государское благоволеніе на се будетъ, дабы они въ царствующій сей градъ прибыли, то точію надеждею вашего царскаго милосердія и милостиваго жалованья подобаетъ ихъ онадежити, и они, не усумнѣваяся, ради твоей къ нимъ государской милости, вскорѣ къ тебѣ, великому государю, прибудутъ. И егда бы азъ ученыхъ людей ненавидѣлъ, то азъ не извѣщалъ быхъ о ученыхъ. И чесо ради сія ненависть во мнѣ была бы, юже еретикъ сей мнѣ приписуетъ, аще бы реклъ, ради зависти? А азъ не завижу иноземцомъ, безо всякой науки и заслуги при милости твоей государской живущимъ, и паче мене вяшшимъ твоимъ государскимъ жалованьемъ удоволеннымъ; колми же паче ученымъ людемъ, иже аще бы и премногіе были, обаче бы мнѣ милости твоей государской не повредили: ибо азъ не за наученіе мое отъ тебе, великого государя, имѣю твое государское жалованіе, но за мою службу; и того ради и ученымъ людемъ у мене не чего отняти. Но аще бы и за ученіе милость твою государскую имѣлъ: и твоя государская держава есть пространна, того ради потребуетъ многихъ ученыхъ людей, а не единаго человѣка. И во многихъ государствахъ суть ученые люди многіе, обаче всякій имѣетъ свою честь и пропитаніе достойное. Науки же своей сей еретикъ не изъявилъ высокія, яже бы была чести достойная, каковыя суть философіа и богословія православныя, политика, әтика и меѳематическія науки; но токмо явилъ свою науку сатанинскую, прелестную въ похуленіи святыхъ таинъ И во всѣхъ оныхъ символахъ вѣры, яже суть противны ихъ проклятой ереси: зане они вси въ оной наукѣ, наипаче еретики люторы и калвины, изъ младенческихъ лѣтъ пріучаются, юже частѣе чтутъ, нежели мы святыя молитвы. Славу же о его высокой наукѣ разглашаютъ купножители его Кудрицкій и Козловскій. Кудрицкій самъ НИ Философіи, ни богословій, паче же ни своей, ни чуждей вѣры не |