ПРЕДИСЛОВІЕ. , Личность патріарха Фотія имѣетъ высокое историческое значеніе. Рожденный въ знатной семьѣ, привыкшій съ дѣтства къ богатству и роскоши, онъ не заглушилъ своихъ природныхъ дарованій и не увлекся обольщеніями неразлучными съ богатствомъ, но огромныя свои средства принесъ въ жертву стремленію ко всестороннему умственному образованію, которое поставилъ цѣлію всей своей жизни. При этомъ Фотій обладалъ тѣмъ рѣдкимъ качествомъ, что не таилъ своихъ познаній, но старался сдѣлать ихъ возможно плодотворными. Вліяніе его распространялось на другихъ, а примѣръ, поданный имъ, нашелъ ревностныхъ послѣдователей. Обширнѣйшее поле дѣятельности представилось ему, когда, по волѣ самовластнаго Варды, онъ сдѣлался цареградскимъ патріархомъ. Обстоятельства, въ которыя онъ теперь былъ поставленъ, заключали въ себѣ чрезвычайныя затрудненія; ему пришлось вступить въ борьбу съ властолюбивымъ папою, Николаемъ, который, подъ предлогомъ участія къ патріарху Игнатію, свергнутому по проискамъ Варды, вмѣшался въ дѣла Константинопольской Церкви, требовалъ Фотія на судъ и самоувѣренно обнарукивалъ стремленіе подчинить Греческую Церковь своей власти. IV Пока нападенія папы направлены были только противъ Фотія онъ, забывая личныя оскорбленія, заботился единственно о сохраненіи мирныхъ отношеній къ Риму. Когда же Николай посягнулъ на самостоятельность Восточной Церкви, тогда Фотій съ горячносчію вступился за права послѣдней. Съ этихъ поръ стремленія его пріобрѣли высоко - историческое значеніе. Разга– давъ и обнаруживъ предъ лицемъ всей Церкви истинный смыслъ дѣйствій папы, онъ упрочилъ внутреннее единство Восточной Церкви и утвердилъ направленіе, сохранившее всю силу и по смерти его, Понятно, почему. Латинскіе писатели не могутъ говорить о Фотіѣ иначе, какъ съ ожесточеніемъ. Воззрѣніе ихъ на него осталось неизмѣннымъ и по настоящее время. Что говорили противъ Фотія поборники стремленій Николая, находившіеся подъ непосредственнымъ вліяніемъ событій, исходъ которыхъ не соотвѣтствовалъ желаніямъ папы, тоже повторяется и понынѣ всѣми Латинскими писателями. Они и теперь вѣруютъ, какъ въ догматъ, въ извѣстія враговъ Фотія, перетолковываютъ и открываютъ неблаговидный смыслъ даже и въ тѣхъ его дѣйствіяхъ, которыя, если смотрѣть на нихъ безъ предубѣжденія, безусловно свидѣ— тельствуютъ въ его пользу. Очевидно, что такое слѣпое пристрастіе непростительно; тѣмъ болѣе, что при совершенной доступности свидѣтельствъ въ пользу Фотія и противъ него, историкъ имѣетъ полную возможность спокойно обсудить и вникнуть въ его дѣйствія, сообразно съ современными требованіями исторической науки, Такъ какъ въ нашей отечественной литературѣ нѣтъ до сихъ норъ ни одного спеціальнаго сочиненія о патріархѣ Фотіѣ, то я |
